Первая половина недели прошла «в темпе марша». Бокс, работа, бокс, работа, девочки. Говорят, если посадить человека в комнату и удовлетворять все его естественные потребности - в еде, воде и чистоте, он всё равно заработает истерию от бесконтрольно повторяющихся действий. Попробуй-ка посидеть в четырех стенах, имея только кровать и не видя живого существа! Работа, работа и еще раз работа. Вот один из недостатков «удаленки»: она всегда тебя находит, и разумного оправдания для того, чтобы не делать ее, нет. Отец привил чувство ответственности, поэтому я не мог игнорировать нарастающий завал. Мне казалось, что я сам близок к состоянию истерии. Да, потребность в общении удовлетворялась, но однообразие доконало. Может, диван передвинуть в другое место? Всё смена обстановки. Сестра хоть и не маячила перед глазами, но ее присутствие чувствовалось, в какой бы комнате я ни находился. Это было очень странным. Из своей комнаты она выходила только поесть и на задний двор под вечер - порисовать. Погода в конце концов установилась, и смело можно было заявить: на дворе лето. Днем была жуткая жара, и вечера были очень теплыми. Сестра вовсю использовала выпавшую возможность и проводила много времени на улице. Когда я первый раз увидел ее на скамейке с улыбкой на лице, во мне словно что-то дрогнуло. Я в первый раз за много лет видел ее улыбку. Такую же простую и искреннюю, как раньше. Она просто сидела, улыбалась и водила карандашом или кистью по бумаге. На белом листе появлялись линии, которые складывались в картинку. В окно мне не было видно, что она рисовала, оставалось это предполагать. Постепенно белое полотно окрашивалось в разные цвета. Иногда она рисовала только одним карандашом. Один раз - красками на холсте. В голову непроизвольно просочились мысли о молоке на полу. Как и белое полотно, оно могло окраситься в разные оттенки розового. Интересно, а какие цвета предпочитает она? Почему-то мне казалось, что это нежные, пастельные тона. Только вот я давно понял: творческие личности очень непредсказуемы. И оттенки там могут оказаться совершенно неожиданные. Теперь каждый вечер, когда сестра выходила на задний двор, садилась на лавочку и принималась рисовать, в мою голову лезли мысли о молоке. И как только они заполняли сознание, я сразу старался переключиться на работу или шел в душ. Меня отвлекал и белый лист, и белый кафель, и раскраска на сайте, и цвет полотенца, который так походил на запекшуюся кровь. Но постепенно все раздражающие факторы отходили на задний план, и можно было не думать. Как и вчера, душ привел мои мысли в порядок, я смог успокоиться и настроиться на сон. По крайней мере, я больше не думал о молоке. Пришло время начать бегать по утрам и записаться в зал. Именно этого мне сейчас не хватало. Той боли в мышцах, когда они забиты до предела и горят, а на следующий день - легкой боли при движении. Бокс уже перестал выполнять эту функцию. Мышцы привыкли, нужна встряска. Да, надо подумать об этом. Я без проблем смогу заснуть, пока в голове крутятся мысли о тренировках и о том, как их наиболее эффективно выстроить. Не знаю, кому что помогает заснуть, а мне хорошо помогает отправиться в объятия Морфея планирование. Неважно, буду я планировать свои тренировки, завтрашний день, новые инвестиции, поход в магазин. Главное - выстраивать цепочку действий и рисовать в голове подробные картинки. Уже на грани сна я почувствовал, как ко мне кто-то жмется. Может, показалось? Я повернулся на другой бок и увидел сестру. Шок? Нет. Удивление? Да. - Ты что тут делаешь? Молчит и смотрит на меня своими голубыми глазами. Из-за темноты они кажутся не такими светлыми, они насыщенного синего цвета. Нет, в ее взгляде нет никакой поволоки, вызова, похоти. Не то что у вечерней девицы. Взгляд никакой. Он пустой. Не понять, что за мысли крутятся в этой белокурой головке. Интересно, когда она улыбается, ее глаза остаются такими же безжизненными? Тяжело представить на ее лице улыбку, вот так, вблизи. Когда она рисует, ее глаз не видно, видно только, как преображается ее лицо. - Это моя комната, а не твоя. Иди к себе. У меня сегодня был не самый легкий день. Иди спи. Без сил опускаюсь на подушку. Начинает болеть голова. Только этого мне сейчас не хватало! Нужно быть терпеливым, ведь моя сестра не как все, она шизоид. И главное - не срываться сейчас на нее, за это меня никто по головке не погладит. Вдруг у нее что-то случилось? Наверное, она сказала бы об этом. Только вот со мной она не говорит. Единственные слова были сказаны в первый день. - Иди уже. Я спать хочу. Не хочу смотреть ни на нее, ни на то, что она собирается делать. Отворачиваюсь и начинаю ждать ее ухода, прислушиваясь к ее движениям. Молча прижимается ко мне. Волна раздражения накатывает на меня. Она должна была встать и уйти. Но надо держать себя в руках. Может, ее что-то испугало? Откуда мне знать, что у сумасшедших в голове? Может, проще не трогать ее? Успокоится и сама уйдет? А то вдруг это только ухудшит ее состояние, ляпнет что-нибудь врачу, и тогда проблем не оберешься. Первое впечатление и так произвел не самое хорошее. Просто поступлю, как советовал доктор. А он говорил что-то про то, что действия шизоидов не поддаются логике, они живут в своем мире и им нужны близкие люди. Я же не могу знать, может, «в ее мире» что-нибудь случилось, и она пришла за защитой? Может, она и к родителям вот так просто приходит? Надо будет спросить у матери. А сейчас оставлю всё как есть. - Хорошо, спи здесь. Но не прижимайся ко мне и не мешай спать. Я устал. Отворачивается от меня и сворачивается клубочком. Тишина. Даже не слышу, как она дышит. А дышит ли вообще? Стараюсь прислушаться к тельцу, лежащему рядом со мной. Всё равно в ответ ни звука. И почему-то я совсем не хочу нарушать тишину. Может, и хорошо, что она пришла сюда и легла спать. Проявляет так свое доверие? Спина к спине. Раньше люди так воевали, проявляя доверие к товарищу. Будем считать, что это небольшой шаг вперед. И что же я такого особенного сделал, чем заслужил ее «доверие»? Надо будет спросить у доктора, нормально это или нет. Чёрт, не хочу об этом думать! Хотя о ком тут можно думать, как не о сестре, что так одиноко лежит на половинке дивана? Скукожилась. Наверное, мерзнет. Прохладный воздух сочится через открытое окно - я всегда любил прохладу. Кондиционера в этой комнате не было, поэтому приходилось открывать окно. Днем, что открывай, что нет, от духоты не спасает, а вечером и ночью приходит долгожданная прохлада. Может, прикрыть? Тогда я не смогу уснуть точно. Молча укутываю ее одеялом. В ответ тишина. Даже не пошевелилась. Уснула? - Спишь? Спит? Или я правда подумал, что она скажет мне хоть слово? Тишина.