Всё время, пока они собирались, я просидел на диване, спокойно попивая пиво и пытаясь понять, как такое могло произойти. Как моя сестра могла так поступить? Неужели эта меркантильность, циничность заложены природой и ни одна женщина не может им противиться? Я не могу в это поверить. Или в том, что он оказался у нее в комнате, виноват только он? Он насильно прижал ее к стене, поцеловал? Только в таком случае не должны были ее руки спокойно лежать на его плечах, они должны были его отталкивать. Она должна была звать на помощь, не должна была целовать его в ответ.
Чувствую, как на плечо опускается чья-то рука. Мне совсем не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто там стоит. Раздражение, которое только начало отпускать, нахлынуло с новой силой, к нему прибавилась порция гнева. Хотелось разорвать всех вокруг, хотелось всё сокрушить. Боюсь того, во что это может вылиться. Быстро встаю и пролетаю мимо нее, избегая смотреть ей в глаза: ведь тогда я остановлюсь.
Уже в гостиной я понял, что бежал. Дыхание слегка сбилось. Чёрт! Вот о чём говорил доктор. Вот что значит выбить почву из-под ног. Устало опускаюсь на диван. Господи, дай мне сил и терпения дождаться утра.
Мне не пришлось открывать глаза и поворачиваться, чтобы понять: она стоит прямо за мной. Я почувствовал легкий аромат, ее аромат, который я так любил вдыхать по утрам, наслаждаясь неизвестными нотками.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я резко тяну сестру за руку. Она с небольшим вскриком падает на меня через спинку дивана. В глазах боль. Да, мне тоже больно. И эта боль меня переполнила. Не могу просто так смотреть на нее, не могу поверить, что ее чистые голубые глаза могут врать. Неужели та искренность, что я чувствовал всё это время, была иллюзией? Моим миражом?
Резко встаю, не обращая внимания на то, что она падает. Да мне и всё равно. Только бы не видеть ее, не видеть того, как темнеет радужка, как в глазах появляются слёзы. Пытаюсь восстановить дыхание, прижавшись к холодному камину. И снова чувствую на себе ее руки.
- Уйди. Уйди, пока ничего не случилось. Уйди, закройся в своей комнате и сиди там. Уйди с глаз моих!
Голос из шепота перешел в крик. Не сдерживаюсь и ударяю кулаком куда-то в стену. Лишь спустя мгновение чувствую тупую боль в области костяшек.
- Не хочу.
Она продолжает стоять позади меня. Перед глазами мелькают картины того, что я увидел там, наверху. Его руки, ее руки. Картины еще свежи в памяти, словно я вижу это вновь, вновь эта сцена разворачивается перед моими глазами. Тяжело себя хоть как-то сдерживать. Разве она не понимает, что мне нужно побыть одному? Я не хочу видеть ее, не хочу, чтобы в голове сидели это картинки. Хочется сжечь их в моём сознании и больше никогда не возвращаться к тому, что было совсем недавно.
Руки, до этого только слегка касавшиеся меня, осмелели. Я почувствовал, как они обвились вокруг талии, как она прижалась к моей спине. А всего каких-то полтора часа назад она жалась к другому. Осознание того, что она могла с кем-то заняться сексом там, наверху, не просто злило. Кажется, теперь я знал, что чувствуют люди, находясь в состоянии аффекта. В голове сплошная белая пелена, и слышен только стук сердца, которое болит, словно в него вбили кол. Ведь все мои усилия могли оказаться бессмысленными. Столько времени я буквально сдувал с нее пылинки, боясь прикоснуться, поцеловать, обидеть. А он, не боясь осуждения общества, смело водил руками по ее телу, целовал ее, прижимал к стене.
Мне кажется, что с каждой секундой кровь в моих жилах всё больше заменяется раскаленной лавой. Она сжигает меня изнутри, причиняя неописуемую боль. Так пусть не только я буду чувствовать эту боль, пусть не только мне будет тяжело. Раз она смогла довести меня до такого состояния, то должна отвечать за свои поступки. Должна почувствовать хоть частичку той боли, что чувствую сейчас я. Испытать боль от предательства, о котором даже рассказать никому нельзя.
Мне казалось, что это длилось целую вечность. Целую вечность едут врачи, целую вечность моя сестра плачет, сжавшись в дальнем углу комнаты. Когда я вспоминал свою вспышку гнева, то не мог толком объяснить, что ее вызвало. Хотя нет, врать себе бесполезно. Я просто испугался. Да, я трус. Ну а что мне оставалось? Он, звавшийся моим хорошим другом, полез к ней. Он лапал ее. Он прижал ее к стене и целовал. Он не должен был так поступать. Только я имел право ее целовать. Она же мой шизоид. Она не должна была отвечать на чужие ласки, поцелуи. Как мы оба смогли такое допустить? Зачем я оставил ее в чужой компании? Теперь, когда я немного успокоился, единственное, что я пытался понять, - как всё могло вот так закончиться. И есть ли единолично виновный во всём этом? Но любая моя попытка осознать случившееся заканчивалась провалом. Виновных не было, ситуация казалась мне нереальной. Может, я сплю? Может, мне нужно приложить усилия, чтобы проснуться и забыть весь этот кошмар?