Когда за воротами появилась машина, я испугался, что приехал доктор и мне придется с ним встретиться. Но хоть в чём-то этот вечер был на моей стороне. Машина была пуста. Она предназначалась мне.
На такси я доехал до отеля на противоположной стороне города, решив отложить мысли об отъезде на завтра. Куда поехать, в какой стране приткнуться, я не знал. Вариантов было много, но ни один не казался мне удачным: всё не край земли, где можно укрыться от мира. Везде цивилизация, везде есть люди. Может, рассмотреть такой вариант, как Крайний Север?
Завтра. Подумаю об этом завтра. А пока - порция виски и сон. Это всё, что мне сейчас нужно.
Разговор с матерью простым назвать очень сложно, хоть он и был весьма коротким. Может, он длился всего две-три минуты, а может, и того меньше. Сейчас стоит всё же сказать не об этом. Мне удалось уговорить ее вернуться в конце недели. Аргументировал я банальным «пожаром» на работе и тем, что роль старшего брата я провалил. Не знаю, поверила она мне или нет. Склоняюсь к тому, что нет. Но ведь проще же думать, что да? Было страшно потерять связь с матерью, я ею слишком дорожил. Только если сестра молчать не будет, я стану изгоем для всей семьи. Теперь я буду звонить своей матери и думать о том, узнала она правду или нет. Начнет она кричать на меня, проклинать и, в конце концов, разорвет со мной все связи или нет? Или моя мама - тот человек, который сможет меня простить и принять таким, какой я есть? Со всеми моими дурными поступками?
Сейчас я сижу в этом отеле, который так удачно попался мне на окраине, недалеко от трассы. Здесь вполне неплохо, только за окном полно фур. Но их водители отдыхают, и потому тут тишина. Меня это радует больше всего.
С каждой минутой, проведенной здесь, я всё сильнее чувствовал, что поступаю правильно. Вдалеке от меня сестре не захочется совершать глупости. И мне не придется больше переступать черту. Позаботится о ней сейчас доктор, потом подъедет тетя. А через пару дней прилетит мать. Всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо. Тетя уже пару раз пыталась до меня дозвониться, а я банально выключил телефон. Могу же я лететь где-нибудь над океаном в другую страну? Ведь сказал, что так и поступлю. Слушать ее наставления и ощущать вину? Лучше сразу утопиться в душе.
Только почему так тяжело покинуть этот город окончательно? Для родственников я сделал это почти сутки назад. Но я сижу тут и не знаю, что делать дальше. На часах уже девять вечера. В четырех стенах я провел чуть больше двенадцати часов. Стены начинали давить со всех сторон, словно показывали, в какую клетку я загнал сам себя, как теперь эти оковы давят на меня. Почему у меня ощущение, что, если я сейчас уеду, это чувство не пропадет? Как там говорится? От себя не убежишь? Куда бы ты ни поехал, себя всегда берешь с собой? Это явно мой случай.
Вещи стоят у входа в чемодане. Кажется, перед уходом я захватил то, что мне не принадлежало, причем сделал это намеренно. Ее рисунки. Столько времени я мечтал на них посмотреть, но никак не решался сделать это без спросу. Я не хотел увидеть в ее глазах обвинение. Но если мне ее глаз больше не увидеть, почему бы не совершить это маленькое преступление?
Вещи в чемодан были кинуты в спешке, и сколько их придется отглаживать, я не представлял. Впрочем, это не моя забота. Помощниц по хозяйству никто не отменял. Среди всего этого барахла я не сразу нашел ее тетрадку. Это что, рок такой? Только после того как полчемодана было раскидано в маленьком коридорчике, я смог, наконец, ее найти.
Вот она, с потрепанными краями. Как часто я видел эту тетрадку в ее руках? А сколько раз представлял, что там нарисовано? Если верить доктору, тут находится то, что она скрывает от всех, ее частичка, частичка ее души, недоступная окружающим.
Руки трясутся. Правда. Истина. Назовите это как хотите, но, как говорят мудрецы, ее всегда страшно слышать. Хотя в моём случае - видеть. Сердце начало учащенно биться, как только я перевернул обложку тетрадки.
Первые странички были заполнены незаконченными пейзажами: недорисованное дерево, озеро, горы. Но чем больше я смотрел на них, тем яснее понимал, что так и должно быть. Это словно у человека нет второй половинки. Гора, что так резко обрывалась прямой линией, дерево со стволом, но без веток. Это вполне завершенные картины, просто они «не нашли себя». И поэтому не могут представлять собой полную картину. Может, сестра чувствовала то же самое? Чувствовала свою незавершенность? Чувствовала, что кого-то или чего-то не хватает, чтобы представлять собой законченность?