Письмо было не по работе. Это было письмо с вложенным файлом от мамы. Интересно, что она там прислала?
Чтобы не смущать окружающих, достаю наушники и включаю видео. Каково же было мое удивление, когда на экране появилось изображение сестры! У нее был измученный, исхудавший вид. Казалось, что она плакала совсем недавно. Глаза были красноватыми, а нос - припухшим.
- Привет.
Улыбается. От ее улыбки замирает сердце. Глаза опустила в пол, а так хочется взглянуть в них, пусть даже в такие грустные.
- Мне сказали, что ты за границей. Я не верю. Я знаю, что ты где-то рядом.
Камера никак не может поймать ее взгляд. Посмотри же, посмотри в камеру!
- Ты оставил меня. Ты снова оставил меня.
Она начала плакать. Ее тело сотрясала мелкая дрожь. Чтобы не заплакать в голос, они прикрыла рот ладошкой. Мое сердце начало бешено стучать, дыхание перехватило. Вид сестры вызвал во мне чувство вины, которое за прошедшие дни поутихло. К горлу подкатил ком, пульс стал учащаться.
В одно мгновение я лишился наушников и телефона. На меня в упор смотрели карие глаза, в которых явно читалась тревога. Я чувствовал, что сопротивляться у меня нет никаких сил. Поэтому молча наблюдал за тем, как она, решив, что от меня проблем ждать не стоит, начала копаться в телефоне. Через минуту экран потемнел, и телефон исчез в ее сумке.
Стюардесса проверяла готовность к взлету, раздавала подушки. Я на автомате взял одну, но только чтобы отвернуться к иллюминатору и постараться взять себя в руки. Комок в горле не давал мне покоя. Я чувствовал, что в любое мгновение могу заплакать. Когда самолет набирал высоту, я решил напоследок взглянуть на землю страны, которую поспешно покидал. Но из-за пелены на глазах ничего увидеть не смог. Вот тебе и «мужчины не плачут».
Чувствую, как на плечо ложится рука. Опора. Для меня она опора, я зависим. Я сменил одну зависимость на другую. Я сменил болото на пустыню. Теперь буду бродить по пустыне в одиночестве, буду искать свой оазис, искать глоток воды. И она - первая остановка перед долгой дорогой в пустыне моей жизни.