(4) Самодостаточность. Вышеназванная пациентка в действительности не обращала внимания на своего мужа как на другого человека: ее связь с ним целиком происходила внутри нее, и она чувствовала себя удовлетворенной. Эта интровертированная, нарциссическая самодостаточность, при которой все эмоциональные связи осуществляются во внутреннем мире, спасает от тревоги, вспыхивающей при взаимоотношениях с реальными людьми. Самодостаточность, или попытка обходиться без внешних связей, очевидна и в таком случае. Молодая женщина много говорила о желании иметь ребенка, а затем ей приснилось, что у нее есть свой ребенок, дарованный матерью. Но так как она часто отождествляла себя с детьми, это сновидение показывало, что и она, будучи ребенком, находится внутри матери. Она хотела восстановить ситуацию самодостаточности, в которой она одновременно была матерью и ребенком. Она говорила: «Да, я всегда об этом думала, когда была ребенком. Это давало мне чувство безопасности. Здесь все находилось под моим контролем, здесь не было неопределенности». Занимая такую позицию, она могла обходиться без мужа и быть совершенно самодостаточной.
(5) Чувство превосходства естественно вытекает из самодостаточности. Человек не испытывает нужды в других людях, он может обходиться без них. Это сверх-компенсирует глубоко укоренившуюся зависимость от людей, которая ведет к чувствам неполноценности, собственной малости и слабости. Но с этим часто связано чувство «инаковости», отделенности от других людей. Так, крайне обсессивная пациентка обнаруживает шизоидную основу своих симптомов, когда говорит: «Я постоянно не удовлетворена. Будучи ребенком, я часто плакала от скуки, глядя на глупые игры, в которые играли дети. В подростковом возрасте все только ухудшилось: я испытывала ужасную скуку, чувство пустоты, отсутствие интереса. Я глядела на людей и видела, что их интересуют вещи, которые мне казались глупыми. Я чувствовала свое отличие от них и казалась себе более умной. Я глубоко задумывалась о смысле жизни». Она могла абстрактно размышлять о жизни, но не могла вести жизнь в реальных связях с другими людьми.
(6) Утрата аффекта во внешних ситуациях является неизбежной частью всей картины. Мужчина под пятьдесят говорит: «Мне трудно находиться с матерью. Мне следовало бы быть к ней более внимательным. Я никогда не обращаю внимания на то, что она говорит. Я ни к кому не чувствую сильную привязанность. Я холоден со всеми, кто рядом со мной и дорог мне. Когда мы с женой занимаемся сексом, она обычно спрашивает: “Ты любишь меня?” На что я отвечаю: “Конечно, я тебя люблю, однако секс — это не любовь, а лишь переживание”. Я никогда не мог понять, почему это ее расстраивает». Чувства были исключены даже из его сексуальной сферы, что один пациент назвал «пульсирующим биологическим побуждением, которое, по всей видимости, имеет к моему “Я” малое отношение». В результате такого «бесчувствия», шизоидные люди могут быть циничными, бессердечными и жестокими, не понимая, как они обижают других людей.
(7) Одиночество является неизбежным результатом шизоидной интроверсии и прекращения внешних связей. Оно проявляет себя в интенсивном стремлении к дружбе и любви, которое неоднократно прорывается наружу. Одиночество среди толпы является переживанием шизоидом своей отрезанности от аффективного раппорта.
(8) Деперсонализация, утрата чувства идентичности и индивидуальности, утрата себя, несомненно, порождает серьезные опасности. Сюда вовлечена также дереализация внешнего мира. Так, одна пациентка утверждает, что наибольший испуг, который она когда-либо испытала, был связан с переживанием, которое, как она считала, относится к двухлетнему возрасту: «На некоторое время я утратила восприятие себя как отдельной сущности. Я боялась бросить взгляд на что-либо; я боялась к чему-либо прикоснуться, как если бы я не фиксировала прикосновение. Я не могла поверить, что я что-либо делаю, если только это не делалось механически. Я все вокруг воспринимала нереалистическим образом. Все вокруг казалось мне крайне опасным. Пока продолжалось это состояние, я была в ужасе. Всю свою жизнь после этого переживания я говорила себе время от времени: “Я — это я”.