– Я уже пряталась однажды, – ответила Леда, выглянув за его плечо. – Вам лучше уйти, вы светите фонариком.
– Ох, прости, – спохватился Дин, щелкнув на кнопку. Очутившись в полной темноте с Ледой Стивенсон, он с досадой вздохнул, вспомнив предупреждение Каи Айрленд: чтобы заслужить доверие Леды, Лаура во всем ей потакает. Разве он сам только что поступил не так же?
– Вылезай, Леда, – сказал он твердо, приняв решение и включая свет. Качнувшись на пятках, Дин приподнялся. Под ногами противно чавкнула грязь.
Леда покачала головой:
– Не могу. Он ждет.
– Я провожу тебя.
– Вы не сможете меня защитить.
– Тогда кто сможет? – спросил он, решив притвориться кем угодно, лишь бы зайти в дом и провести с Лаурой содержательную беседу. Да, Леда провела некоторое время в исследовательском центре, но, видимо, это мало помогло. Почему доктор Гаррисон выпустил ее в таком состоянии? Она же абсолютно себя не контролирует.
– И ты мне не веришь, – сквозь его мысли пробился жесткий голос. Он встретился с голубыми глазами Леды, решив, что ослышался, но нет – ее губы шевелились, повторяя: – А если умру, поверишь?
Какого черта? Она ему угрожает? Или вновь думает о самоубийстве?
– Никто не умрет, – отчеканил он, неуклюже переложив фонарик в руку, в которой уже был зонт. Схватив Леду за запястье, он потащил ее из будки. – Я защищу тебя.
Леда завопила с такой болью в голосе, будто Дин заживо сдирал с нее кожу. Она вышибла из его руки зонт и фонарик и, оскальзываясь на грязи, поползла на четвереньках в сторону калитки.
– Стой! – крикнул Дин. Несколько секунд он был дезориентирован, но быстро нагнал Леду и схватил ее за локоть. Они оба повалились в грязь, но Дин тут же поднял Леду и потащил ее в сторону дома.
– Не трогай меня! Не трогай меня!
– Все будет хорошо, – пообещал Дин. Он не был уверен, что Леда расслышала его голос сквозь шум дождя и собственные вопли. Она все дергалась, будто в конвульсиях, не оставляя попытки сбежать.
– Хватит! – прикрикнул он, когда она врезала ему в скулу.
Но она не прекращала изворачиваться, а Дин так устал, что у него началась изжога. От холода он уже не чувствовал, держит ли Леду Стивенсон в руках, и его посетила мысль, что, если она ударит его по голове, он просто замертво упадет в грязь под розовым кустом и уже не поднимется.
Но Леда не била его. Она ревела так громко, что перекрикивала дождь; ссутулилась и вяло передвигала ногами, отчего Дину приходилось силком тащить ее к двери, словно пятилетнего ребенка. Наконец-то он взобрался по ступеням и повернул ручку. Казалось, Леда услышала звук открывшегося замка, и он ударил по ее нервам, будто те были оголенными проводами.
– О НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО, ПОЖАЛУЙСТА! – завопила она, снова попытавшись вырваться. Ударившись головой о дверной косяк, она в то же мгновение ослабла, и Дин едва успел подхватить ее. Втащив Леду в дом, встретивший их темнотой, он закрыл дверь. Тишина оказалась блаженством, но тут на лестнице послышались шаги, а затем наверху загорелся свет. Дин, поддерживая Леду, пошарил по стене ладонью в поисках выключателя. Щелкнув кнопкой, он прищурился от яркого света настенной лампы, оказавшейся у его лица, а затем напрягся, услышав голос Лауры:
– ЛЕДА!
Она застыла на верхней ступени. Пораженная. Безмолвная. До смерти напуганная. Сперва Дин решил, что она испугалась случившегося – Леда по-прежнему была без сознания. Но нет. Лицо Лауры перекосилось от первобытного ужаса, и тогда Дин опустил взгляд на ее руки и увидел, что она сжимает в кулаках кусок какой-то белой ткани.
Дин поморщился: «Это что, фата?»
И тут его сердце бешено застучало. Да, это фата, кусок белой ткани с красными пятнами крови. Крови Камиллы Скалларк, исчезнувшей неделю назад. Лицо Дина прояснилось. Он опустил Леду на пол и прислонил ее спиной к стене, а сам шагнул к Лауре, машинально коснувшись своего пояса на штанах, где раньше была кобура.
Прочистив горло, он спросил:
– Что это у вас в руках?
Лаура спрятала руки за спиной. Дин подошел к лестнице.
– Что-у-вас-за-спиной?
И вдруг Лаура заплакала. Ее грудь, затянутая в форменную рубашку медсестры, лихорадочно подергивалась, через все тело прошла судорога.
– Я не хотела, – шепнула она, – боже помоги мне, я не хотела…
Когда тетю Лауру арестовали, Леда Стивенсон, кажется, впала в шок. Состояние, когда ее глаза остекленели, а губы приоткрылись, пугало Дина даже сильнее, чем когда она появилась из темноты и спряталась в будке.
Дин хотел уйти, но в голове засела просьба Лауры: «Пожалуйста, присмотрите за моей девочкой. Когда до нее дойдет суть происходящего, она может сильно испугаться. Она может… вы знаете. Уже все знают, детектив Дин. Не позволяйте ей делать глупости». Так что он сходил на кухню и приготовил травяной чай. Леда Стивенсон по-прежнему была в сорочке, облепившей ее будто саван.