Причём не бежать, а идти подпрыгивающим шагом. В детсаду он долго топтался на месте, а потом, не чая дотерпеть до дома, так вот плёлся в туалет. После уже он сообразил, что походка выдала всем "зачем", а направление ходьбы — "куда". И не все ограничились догадками и хихиканьем.
В рощице Гелик потоптался сначала. Хорошо видно представление, слышен смех и реплики, за деревце зайдёшь — от одних спрячешься, другим виден.
Вон они, равноправцы. И вправду, по трусам отсюда фиг определишь, где кто, у всех бикинисто и чуть выпукло. А будь он поблизоруче, то и по верхам бы спасовал, если только девушка боком не станет. У всех сверху голо, у всех маленькие мужские соски. Все в купальных одинаковых шапочках, парни безусые, о бородах и не говорю. Впрочем, мускулатуру не скроешь, на ней узоров хитрых нет.
А у него мускулатура мочевого пузыря изнемогает уже. Вот-вот сдаст. Может, и не смотрит никто в его сторону, но кто знает? Не отлить ли сквозь плавки?
Нет, нельзя. Ему же досматривать представление, а если он вернётся в мокром, да ещё вонять будет… И ещё одно знал он за собой. Когда низ не свободен, приходится тужиться, чтобы протолкнуть мочу, и "по-маленькому" может плавно перерасти в "по-большому", ещё и звуки позорные разнесутся, привлекут внимание. Растревожишь живот, так уж растревожишь. Нет, снимать придётся, чтобы просто, без натуги слить.
Чуть помешкав, он пошёл на компромисс. Встал к празднеству спиной за самым толстым деревом и присел на корточки, будто шмякать, опираясь руками на ствол. Но только отлил. Чтобы расслабиться, пришлось приложить усилие, ведь слышно же всё ему. Очень боялся услышать: "Глянь, вон там кто-то задом к нас ссыт!"
Опустошился до капельки, поднялся, принял меры, чтоб ни пятнышка тёмного на плавках не проступило. Натянул их, но не успел поправить резинку по всей окружности, что отчётливо запомнил.
Повернувшись к пляжу задом, он снизил им видимость, но зато позволил подобраться к себе незаметно. Если б знал!
Их было двое, выскочивших вдруг из-за дерева с разных сторон. Прежде, чем он сообразил, что это девчонки, они успели крепко схватить его за руки, двумя своими за каждую. Кроме того, каждая из них зацепила своей ногою и поволокла к себе его ногу, тем самым дюже пленника раскорячив. Теперь он стоял враскоряк и не имел хорошей опоры для борьбы. Не мог отбиваться ногами, не мог, подняв одну, крепко стоять на другой. Похоже, что раньше нападавшие это "проходили" и вот нашли меры.
Судя по сухим купальникам, они были из зрителей, готовых броситься в воду п сигналу Нептуна. Незнакомые, верно, приезжие. Городские.
Нельзя сказать, чтобы Гелик очень уж испугался. Неожиданно только очень, а вообще-то его, нанятого, именно так хватали, чтобы бросить в воду. Бывало, что и девушки хватали, но тогда они казались малышу "тётями", обидно не было.
Но сейчас что-то не то. Схватили в неположенном месте, ещё лужица не высохла, растекается вон. Представление ещё не кончилось, да и рощица от воды в отдалении. Как они его сведут к воде? И потом, не подсматривали ли они за ним вот только что?
От этой мысли он чуть было не пустил ещё одну струйку, в плавки, хотя только что облегчился донельзя. Спазм такой, что ли.
Гелик повырывался, но без толку. Девчата расставили ноги и стояли крепко.
И вдруг одна из них с каким-то горловым звуком взметнула дальнюю от него ногу, описала полукруг, и парень почувствовал поскрёбывание педикюрных ногтей по верху грудной клетки. Быстро опустила ногу, вернула себе устойчивость. Вслед за этим тот же манёвр проделала другая, и пленник получил удар — несильный — пяткой в живот. Они что, сдурели?
Явно ведь не каратистки, да и что это за каратэ, держа за руки? Где вы видели, чтобы соперники каратили сбоку в распятое тело?
И вдруг он понял. Никакое это не каратэ, просто они хотят ногой, ступнёй (руки-то заняты) сдёрнуть с него плавки. Причём видно, что держать жертву они научились, а вот проявлять обезьянью ловкость — увы и ах. Наверное, ни одна из подружек, на которых они тренировались (а натренированность чувствуется, не вырвешься), не согласилась, чтобы с неё сдернули трусы, да ещё ногой, да ещё с ногтями.
А может, первый раз сдёрнули, порвав, и на этом лавочку пришлось прикрыть.
Понимание ситуации пришло, а тем временем махи следовали попеременно с каждой стороны, может, пари заключили — кто именно сдёрнет. Но это помогало жертве. Зная, с какой стороны сейчас махнёт, Гелик ждал этого, а потом пользовался тем, что девушка, отняв ногу от земли, теряла устойчивость. Небольшое дёрганье за руку — и вот нога уже забыла цель и ищет твёрдую землю. Для разнообразия и надёжности он ещё и двигал тазом, уводя живот из-под траектории ступни.
Девицы орудовали молча, только вырывались у них то злые, то разочарованные горловые и носовые звуки, начавшие под конец напоминать звериный рык. Немудрено потерять терпение! И отпускать жертву нельзя — хотя бы с одной она, то есть он, уж верно справится, отомстит, хоть и щупловат.
Особенно опасаться мести приходилось той, что в раздельном. Мини-бикини на завязочках, похоже, первая её взрослая покупка. Из подросткового купальника она выросла, вот и купила себе взрослый, крохотный. А как носить, и не знает пока. Туго завяжешь — будут красные рубцы, слабо — свалится того гляди.
А на второй был сплошной блестящий куп с "пауком", судя по морщинам под грудью, на спине. Профессиональный, для прыжков в воду. Раньше в таких плавали, пока не появились скользкие гидрокостюмы. Стащить его, в отличие от бикини, постороннему крайне трудно. На хозяйке ещё и шапочка купальная с резинкой на подбородке. Круглое лоснящееся личико, увидишь такое в обрамлении волос — и не узнаешь ещё. На то, похоже и расчёт. Если уж улучится случай мстить, то здесь и сейчас.
Но пока думать об этом рано. На камень нашла коса (за бикинистой моталась короткая косичка). Никто не хотел уступать.
Гелик забавлялся. От первоначального страха не осталось и следа. Двое, а не могут справиться с одним. Сопят, злятся, может, скоро уставать начнут. На мировую не идут.
Экстраординарность ситуации помешала поначалу осознать, что не так уж и часто не вполне одетые девочки оказывались от него поблизости, не говоря уже о держании за руки. Разве что на школьной физре он оказывался порой рядом с тяжело дышащей, только что со снаряда одноклассницей. Почему-то он обращал внимание на кромки её лёгкой одежды — по паховым складкам, ягодицам (когда вставала и попа перед лицом оказывалась), вокруг рук, шеи. Широкие простроченные двойной линией кромки, иногда чуть-чуть грязноватые. Почему? Он и сам не знал. На теле и смотреть-то нечего, даром что верх обязателен. Может, привлекал контраст с его одеждой — просторными трусами-шортами и майкой, края которых к телу плотно не прилегали. Может, плотно идущие кромки намекали, что хозяйке есть что скрывать под одеждой, даром что не выпирает. При движении могут сдвинуться и из-под них может кое-что выглянуть. Конечно, не главные запретные вещи, которые надёжно скрыты ещё и вторым слоем материи, но хоть что-нибудь. Родинка, прыщик, пучочек волоском из пятнышка, царапинка. То, что девочка хотела бы скрыть, натянуть поверх подольчик, ан нет, он выдал на обозрение. От кошки, небось, засохшая уже царапина, а синячок от позавчерашнего хулиганства — как это индивидуально, даёт возможность прикоснуться к личной жизни девчушки.