Пребывая в раздвоенных чувствах, он еще способен остро переживать нехватку времени и сил на приращение (или хотя бы поддержание) духовного богатства, поглощаемых заботами о приращении и обновлении богатств материальных. Эти терзания – отчаянный зов изголодавшегося духовного плана: значит, не все потеряно, еще жива в душе человека последняя надежда на подавление самости и возвращение к человеческим ценностям! Но…проходит время, духовный голод притупляется, зов свыше слабеет, и человек в конце концов сереет, становясь как все: потребительская психология нивелирует нравственность обывателей. Кстати, эта духовная в прошлом категория людей, проваливаясь в зону материальных ценностей и чувственных наслаждений, в своей безнравственности, как бы наверстывая упущенное, откатывается гораздо дальше постоянных ее обитателей и «отрывается по-полному», как принято говорить сегодня. Только за все надо платить, в этой жизни или другой, за вероломство и предательство своего божественного начала – животному, ибо закон воздаяния (карма) неумолим: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе» (Мф. 18,18).
* * *
В ходе работы над заключительной главой меня долгое время не покидало сомнение: соответствуют ли ее заголовок и содержание друг другу? Ведь изначально под «вечным боем» подразумевался нескончаемый конфликт между антагонистами по природе: духовным и физическим планами человеческой триады, «ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся» (Гал. 5,17). Но чем больше я углублялся в материал, тем явственнее осознавал, что на данном этапе божественного эксперимента никакого реального, ощутимого боя между духом и плотью нет, и быть не может, что они в большей степени потенциальные враги.
Сегодня духовный план не в состоянии конкурировать с животным планом в эффективности воздействии на душу, так как он заблокирован по всем каналам связи с внешним и внутренним миром человека. Да и сама продажная душа человека‑потребителя жаждет подчинения духовных ценностей – материальным, беззастенчиво оценивая значимость духовных достижений в денежно-вещевом эквиваленте. Победа человеческого духа поощряется материально! Это ли не «сладостная» узурпация божественного начала в человеке началом зоологическим?! Моральные стимулы уничтожены практически полностью: вспомним о денежной весомости наград победителям всякого рода «интеллектуальных» ТВ-игр (всего лишь!), а об олимпийских – я уже и не говорю.
(Проведу не сравнение, а лишь некую параллель, ссылаясь на разобщенные фрагменты информации из книги Л. Винничук «Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима»: «Венок победителя, славу греки ценили выше дорогих наград и готовы были, не щадя себя, вновь и вновь тренировать в палестрах тело и дух… Каковы же у вас награды? На Олимпийских играх венок из дикой маслины, на Истмийских – из сосновых ветвей, в Немее – венок из сельдерея… Наградой был венок из оливковых ветвей, который победитель вешал потом у своего домашнего очага. Этот скромный венок приносил его обладателю необыкновенный почет и славу не только в родном городе, но и во всем государстве, во всей стране, а его семье – честь, уважение всех соотечественников» [54], с. 386,387,392. Без комментариев!)
Природная самость в союзе со «священной» частной собственностью лишили, по сути, духовный план права на существование. Какой уж здесь бой, если один из бойцов практически обезоружен, обескровлен и закован в узы! Казалось бы, что уж сегодня, когда противник повержен, сложились все условия для спокойного единовластия победителя. И тем не менее покоя нет как нет. Впрочем, все закономерно: с окончанием войны «по вертикали», между верхним и нижним планами триады, сразу же начинается жестокая война «по горизонтали», между уродливыми порождениями самого животного плана человека, самой самости. Эта война за «лучшую жизнь» втягивает в свою орбиту каждого из ныне живущих, ибо она – война инстинктов. Только для одних людей – это борьба всего лишь за элементарное выживание, место под солнцем, для других же – способ безграничного тупого обогащения. Обе категории живут в нервном напряжении, не испытывая покоя ни во сне, ни наяву. Однако вторые чувствуют себя несчастнее. Да, «пресыщение богатого не дает ему уснуть» (Еккл. 5,11).