Таким образом, среднее звено своим поведением задает стереотип отношения сына к отцу и внука к деду. Казалось бы, человек, остающийся сыном и одновременно становящийся отцом, должен осознать эту двойную миссию, что, в свою очередь, должно сказаться на форме и содержании почитания им своих родителей. Практика взаимоотношений отцов и детей при переходе от диады к триаде действительно изменяется, но редко – к лучшему для старшего звена триады. Даже не выходя из круга лично знакомых мне людей, могу предположить, что детей производят на свет Божий нередко в качестве «подарка» для бабушек (в большей степени) и дедушек. Думаю, что в этом допущении я не одинок: образцов откровенно потребительского отношения к ним со стороны молодых мам и пап существует великое множество. Кому, например, неизвестны факты преждевременного увольнения с работы молодых еще бабушек, жертвующих грядущей пенсией во имя детей, дабы последние не теряли свою работу? Правда, иногда в обмен на эту жертву дети обещают родителям пожизненное безбедное существование. Но даже если обещание это и выполняется, то обретают родители именно существование, и не более того, поскольку с потерей материальной независимости неизбежно утрачивается и независимость моральная, право голоса, даже – совещательного. А это – самое страшное для старшего звена родственной триады, чего не понимает и, вероятно, никогда не поймет ее эгоистичное среднее звено. Надежда на его внезапное озарение – маловероятна, попытка же пробудить совесть и сознательность в великовозрастных детях – заведомо обречена на неуспех.
Еще пребывая в составе диады, многие сыновья и дочери уже были искренне убеждены в том, что их мамы и папы не имеют абсолютно никакого права на свою личную жизнь, интересы и вкусы; что все это есть объект безвозмездного пользования, безраздельно принадлежащий им, детям. Но ведь к такому откровенно эгоистическому убеждению подвели детей именно их родители! Те самые любвеобильные мамы и папы, которые самозабвенно исполняли роль инициативных вышколенных слуг при своих прихотливых избалованных чадах и готовы были распять себя на кресте слепой родительской любви! Так что, не дети узурпировали право отца и матери на личную жизнь, а родители сами, добровольно, отказались от этого права в пользу детей. Что же оставалось делать последним? Естественно, принять родительский дар в вечное пользование. Так стоит ли теперь, когда образовалась родственная триада, появился внук, требующий немалого внимания к себе, говорить о каком-либо почитании родителей? Стоит! И не только родителей, но и прародителей, потому что внучек незаметно достигает возраста любознательного «крохи» из стихотворения В. Маяковского. А достигнув его, что сможет увидеть этот наблюдательный ребенок?
* * *
Увидеть он сможет многое, но на выводы из увиденного им всегда будет влиять позиция родителей, которая выглядит достаточно противоречивой: с одной стороны – острая потребность в повседневной помощи бабушек и дедушек, с другой – болезненное ее восприятие. Выражается это в форме беспомощного гонора, демонстрируемого, к примеру, заносчивой дочерью – мамой, дополнившей семейную диаду до триады. Помощь любящей бабушки жизненно необходима – это хорошо понимает неопытная молодая мать. Но играть унизительную, как ей кажется, роль «второй скрипки» в отношении своего же ребенка – это выше ее сил. Таким образом, возникает напряжение во взаимоотношениях старшего и среднего звеньев триады, создаются конфликтные ситуации. Однако интересы ребенка все же доминируют в сознании молодой матери, и она, здраво рассудив (возможно, совместно со своим прагматичным спутником жизни), уступает «почитаемой» бабушке. Что же именно? Право исполнять рутинную повседневную работу по уходу за ребенком, максимально ограничив при этом ее роль в воспитании и развитии внука. Иной матери ничего не стоит в его присутствии грубо оговорить бабушку, указать ее место, цинично высмеять духовные ценности, старательно прививаемые внуку. Впрочем, это далеко не все, что сохранит на всю жизнь цепкая память ребенка, входящего в возраст соображающего «крохи»! Так создаются первичные условия для нравственной аберрации будущей личности.