Мудрый Соломон оставил нам в наследство противоречивую на первый взгляд притчу: «Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему; но отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих» (Притч. 26, 4-5).
Библейский царь почитал глупцами людей, презирающих наставление и ненавидящих знание (Притч. 1, 7,22). Поскольку эти признаки практически совпадают с описанными выше признаками «безусловно правого» человека, постольку и рекомендации Соломона относительно того, как вести себя с глупцом, остаются в силе и при замещении глупца человеком, который «Я всегда прав!». Конечно, «лучше встретить человеку медведицу, лишенную детей, нежели глупца с его глупостью» (Притч. 17,12), но второе все-таки встречается гораздо чаще.
Таким образом, эта двухчастная притча призвана работать чаще всего в узких рамках взаимодействия с изреченной глупостью. Смущает, правда, то, что рекомендации ее с первого прочтения как-то не совмещаются в сознании. Но думается, что доброжелательный автор притчи вряд ли считал своего читателя глупцом, не способным разобраться в ее сути.
Внешне предлагается совершить не одно из двух действий на выбор, а два, казалось бы, взаимоисключающих действия одновременно. Однако Соломон недаром, назидая – «отвечай» и одновременно – «не отвечай», в обоих случаях предельно четко объясняет – во имя чего, с какой целью. Значит, существует такой вариант поведения, который удовлетворял бы обоим условиям, обоим «чтобы…» одновременно.
В силу троичности любой ситуации, в данной – также сокрыт такой срединный путь. Он станет явным, если притчу несколько видоизменить, не касаясь ее глубинного смысла: отвечай глупому по глупости его так, чтобы и тебе не сделаться подобным ему, и чтобы он не стал мудрецом в глазах своих.
Таким вариантом является уверенное однократное озвучивание только собственного мнения, каким бы оно ни было, и не более того. Так мы воспрепятствуем глупцу стать мудрецом в глазах своих. Но если мы забудем наставление Пушкина: «и не оспаривай глупца!», да еще при этом с пристрастием, не скупясь на эпитеты, прокомментируем услышанную глупость, то мы уже точно уподобим себя глупцу, точнее – станем им в данной ситуации.
Так что, теоретически вполне возможно одним выстрелом убить двух зайцев, выполнить в один прием обе, казалось бы, несовместимые заповеди притчи. Но поскольку умение с достоинством властвовать собой присуще далеко не каждому, а самость в той или иной мере – поголовно всем, то мы практически крайне редко, утверждая себя, обходимся без язвительных ремарок в адрес глупца. А это – надежный путь к скатыванию в ту же категорию. Можно, конечно, заставить себя вообще не реагировать на раздражающие нас глупые заявления. В этом случае мы, естественно, не уподобимся глупцу, но и не воспрепятствуем ему в очередной раз «стать мудрецом в глазах своих». Иначе говоря, или поощрим его самость, или нарвемся на вызов. Приходится признать, что хотя единое решение притчи Соломона найти и нелегко, еще труднее следовать ему. Притча переходит практически в ситуацию выбора, в результате которого либо вы – прямой глупец, либо ваш оппонент – мудрец, на фоне которого вы – опять же глупец, но теперь уже – косвенный. Срединный же, оптимальный вариант, как уже отмечалось, доступен далеко не всем и не всегда. Будучи вариантом равновесным, он возможен лишь при должной выдержке обоих участников диалога. В противном случае он превращается в острый конфликт, в котором глупый и отвечающий «по глупости его» постоянно меняются местами. Глупость, равно как и реакция на нее, воспринимается прежде всего – эмоционально. Подчас содержание глупости имеет меньшее значение, нежели форма ее подачи. Ответить или воздержаться от ответа – во многом зависит от того, насколько затронутая тема болезненна для того или иного человека. Одному – она, как вожжа под хвост; другому – безразлична до глубины души.
Но тут выплывает один из двух коренных русских вопросов (вариант): «Кто виноват в конфликте?». «Вероятно, тот, кто его спровоцировал, кто первым заявил свою истину как истину в последней инстанции», – ответят многие. Нет, виноваты оба, но в большей степени тот, второй, который на эту «истину» отреагировал, поддался на провокацию.
В терминах притчей Соломона глупцом является самонадеянный человек. «Слово «глупый» в Писании никогда не применяется к слабоумному человеку, но лишь к высокомерному и самодовольному, управляющему своей жизнью так, как будто нет Бога» [1], с. 744. Но с глупцов (воздержусь от более обидного синонима), как известно, и спрос мал. Так что особых претензий к поведению глупца предъявлять не стоит: по-иному вести себя он просто не может – не дано от природы. И мудрые назидания (даже самого Соломона!) также не для него, ибо «для приобретения мудрости у него нет разума» (Притч. 17,16). Поэтому-то и притча обращена не к нему, а к тому, у кого есть разум, «кто имеет уши слышать», кто может не только усвоить мудрость притчи, но и по мудрости поступить – то есть удержаться от ответа «глупому по глупости его». И когда этого не случается, то большая доля вины в назревающем конфликте ложится, естественно, на того, кто мог и должен был справиться с собой.