Стоило мне об этом подумать, и она появилась — о! царица моей души! — собственной персоной, среди запаха ирисов, в ореоле из лунных лучей. Я подошёл почти вплотную к забору, где она сидела, и мы начали очень мило болтать на языке жестов.
«Как вам спалось сегодня утром?» — учтиво спросил я.
«Ничего, спасибо».
«Вы уже отужинали или ещё собираетесь? Я мог бы принести вам кусочек мышки, оставшийся от моего обеда».
«Благодарю вас, я сыта».
«Не могу вам даже и выразить, как я счастлив вас видеть!»
«Ещё раз благодарю. Мне это уже говорил сегодня Тарзан».
«Этот полосатый нахал? Он недостоин самой маленькой шерстинки на вашем мягком хвостике!»
«Ах, оставьте эти глупости. В такие вечера все коты мне говорят одно и то же».
«Увы, слова несовершенны… Но, к счастью, есть музыка. Не хотите ли помузицировать?»
«С удовольствием», — ответила Пушистая Милашка и вытерла мордочку лапкой.
«Прекрасно. Вы запевайте, а я вам подпою».
И она запела… О, если бы люди хоть чуточку понимали толк в кошачьих концертах! Уверяю вас, у городских заборов собиралось бы не меньше народу, чем в залах филармонии. А в особенности, когда услышишь такой чистый, такой молодой, такой интеллигентный голос -разве может тут устоять даже самое чёрствое сердце?
Я выждал паузу, дав ей возможность исполнить её мелодию, — и затем скромно, ненавязчиво поддержал её своим голосом… Наш вечерний дуэт был подобен благоуханию куста сирени, росшего за её забором, — голоса сплетались изящно, легко и плавно, как стебельки на майском лугу. Никогда прежде мне не доводилось принимать участие в столь божественном ансамбле! То была минута, когда я забыл обо всех на свете крысах, мышах, чёрных призраках и волшебных флейтах, — я готов был петь бесконечно.
С небес на землю я был возвращён самым безжалостным образом: мой юный Хозяин начал хохотать. Ох, как ему было смешно! Слёзы просто градом падали из его глаз. Скорчившись на своём стуле, он вытирал их кулаком и чуть не выронил свою флейту.
Не пойму, что он в этом нашёл смешного. Такие божественные минуты он мне подарил — и вот, нате вам! В негодовании я отвернулся от глупого хохочущего двуногого и лёг на живот.
— Ох, сил моих нет! — сказал мне, наконец, юный Хозяин. — Такого номера я от тебя никак не ожидал… Так музыкально подпевать моей флейте! Да ты у меня просто прелесть! Не обижайся, пожалуйста. У нас с тобой был такой великолепный дуэт, что если бы кто-нибудь со стороны это услышал — нас обоих обязательно приняли бы в цирк.
Тут я встал на все четыре лапы и направился к выходу. Хозяин смеялся над самыми моими святыми чувствами, — этого я, конечно, не мог стерпеть. Но возле двери (которую мой юный Хозяин по рассеянности забыл плотно прикрыть) я почуял чьё-то враждебное присутствие. Все прежние мысли разом выскочили у меня из головы. Нет, на сей раз я не увидел его. Но точно знал-это он, это ЧЁРНЫЙ ПРИЗРАК караулил нас за дверью!.. Он слышал игру Хозяина!
Тут, как вы сами понимаете, со мной случилось то, что должно было случиться: спина сама собой выгнулась, шерсть сама собой поднялась дыбом — и я так отчаянно зашипел, что, будь на месте Чёрного Призрака любой из знакомых мне котов, — он убежал бы, куда глаза глядят. Наш незваный гость, однако, никуда не убежал — он по-прежнему был за дверью.
Великий бог Луны! Как мне предупредить Хозяина? Как оградить его от опасности?
И я прибег к последнему средству: я подполз к двери на брюхе и заорал так, как в дни моей молодости, бывало, орал на крыше заброшенного дома, сзывая на состязание всех окрестных котов.
Это подействовало. Я услышал голос Хозяина за моей спиной:
— Кого ты там увидел, Амадей? Кого ты увидел?
После этого произошло самое ужасное и неожиданное. Представьте только: дверь сама собой отворилась и в проёме показалась… нет, не фигура в чёрном плаще, а голова огромного чёрного пса! Каким образом он мог здесь оказаться? За прошедший месяц я успел, кажется, повидать дворовых и комнатных собак всего нашего района, но такого страшного среди них я не видел…
Отступать я не захотел, я встал в боевую позицию, решив, что пусть я даже погибну, но зато успею выцарапать ему глаза!
От беды меня спас Хозяин (и за это я буду благодарить его всю остальную жизнь). Он не стал кричать на эту чёрную тварь, не стал замахиваться на пса стулом, — мой сообразительный друг хорошо понимал, что это бесполезно.
Вместо этого он стал играть на флейте — ту самую, первую, мелодию.
Вы, наверно, уже догадались, что произошло?
Правильно: пёс заметался, заскулил и в конце концов позорно бежал с нашей территории. Я побежал за ним вдогонку — так силён был во мне боевой азарт — и начал уже его настигать, как увидел очень странную (но уже знакомую мне) вещь: пёс проскочил сквозь стену, как будто никакой стены не было, и бесследно исчез.
Перед этой стеной я сел и глубоко задумался. Очень странный пёс. Откуда он взялся?
Сзади послышались шаги Хозяина.
— Ну что, Амадей, на сегодня вроде бы хватит, а?
Тут я не мог с ним не согласиться. Действительно, хватит.
С трудом я добрёл до своей лежанки возле печки. Хозяин, по доброте душевной, предложил мне рыбу на ужин.
Какая тут рыба!
Я лёг на бок, положил морду на переднюю правую лапу, вытянул заднюю левую и в такой позе мгновенно уснул. Это была, кажется, первая ночь в моей жизни, которую я готов был проспать всю подряд, и если бы меня не разбудили, то… Но об этом в другой раз.
XVII. Вовка
Что верно, то верно — своего кота я так измучил, что бедняга еле-еле добрался до своей лежанки. Ну, а мне было не до сна. Я решил, что настало, наконец, время разобраться во всём раз и навсегда. Теперь или — никогда!
Я погладил моего кота — спи спокойно, верный товарищ! — и пошёл назад, в Музыкальную Комнату. Там было пока что тихо и пусто. Сумерки уже сгустились за окнами. Электрический свет я зажигать не стал, зажёг две свечи: одну оставил на столе, другую взял в руки. Мне надо было осмотреть стены. На стенных обоях я обнаружил то, что и ожидал: пентограмма везде была нарисована от руки. Я нагнулся. Тот же рисунок, хотя и очень слабо, был начерчен на каждой половице во всех местах комнаты. Посмотрел наверх — он был и на потолке. Выходит, дедушка Елисей долгими днями рисовал один и тот же знак. Зачем он это делал?
Ясно, зачем. Он хотел защитить свои инструменты от Чёрного Флейтиста. И, значит, Табольд уже не раз приходил сюда. Ночь полной луны — его ночь. После двенадцати он приходит к этим дверям. Наверно, он с завистью слушает игру моих гостей… Слушает, а пройти сквозь запретный знак не может!
Машенька, конечно, этим очевидным фактам не верит, но она и вообще ничему не верит. А когда я прошу её объяснить, как это получается, что инструменты в нашей Музыкальной Комнате сами собой играют по ночам, она сердится и говорит, что всё это шутки нашего деда Елисея, что дом должен быть домом, а не залом филармонии и что несчастная тётушка Эрнестина тысячу раз была права!
Не знаю, как насчёт тётушки, но нас-то счастливыми действительно не назовёшь. Никто не может предсказать, что в этом доме случится на следующий день… А ведь прошло уже столько времени! Сестра у меня от переживаний похудела и осунулась. Мой кот вообще обалдел — он ведёт себя так, будто вместо молока я ему каждый день даю валерьянку. Да и сам я, если уж говорить начистоту, не очень-то твёрдо стою на ногах.
Что мне сегодня почудилось?
Холод какой-то, и половицы скрипели в самых неожиданных местах… Но никого я так и не увидел. А вот мой Амадей — тот, безусловно, что-то видел ужасное, весь его вид говорил об этом, а уж орал он так истерически, как будто его подвесили к потолку за хвост! И ведь не зря орал: откуда, скажите, этот черны йпес взялся?
Сплошные чудеса.
Итак, осмотрев комнату, я потушил свечи, запер её и вернулся к себе. Мне нужно было дождаться сестру, поужинать вместе и проститься на сон грядущий, чтобы она ничего не заподозрила. Так я и сделал.