"Ну пожалуйста! - мысленно молила она. - Пожалуйста, пусть это не повредит моему ребенку!"
А потом она отбросила опустевший мешочек и с трудом поднялась на ноги. Раздираемая болью, ощущая, как беспокойно ворочается в ее чреве дитя, она приготовилась отдаться перемене. Дитя родится, когда она будет деревом. Она не смогла признаться в этом Бену. Она не была уверена, что сможет когда-нибудь это сделать.
Ивица скинула свою одежду и осталась нагой. А потом встала на середину приготовленной почвы и запустила в землю пальцы ног.
В момент преображения она почувствовала умиротворенность. Теперь от нее уже ничего не зависело. Она сделала все, что могла, чтобы обеспечить благополучное рождение ребенка, - выполнила поручение Матери-Земли, принесла необходимые почвы. Теперь ей необходимо было дать ребенку родиться. Ивица вдруг страстно захотела увидеть Бена. Ей хотелось ощутить его присутствие, прикосновение его рук, услышать негромкие слова утешения и поддержки. Ей неприятно было оставаться в эту минуту одной.
Ивица закрыла глаза.
Она преображалась медленно: пальцы ног ее превратились в корни, руки расщепились в ветви, ноги слились в ствол, все ее тело изменило форму, цвет и вид. Волосы исчезли. Лицо пропало. В тот момент, когда ее начала покрывать кора, она гибко изогнулась, а потом вздохнула в последний раз и застыла неподвижно.
***
Шли часы, а в Бездонной Пропасти, там, где пустило корни дерево-Ивица, ничто не шевелилось. Ветер не шелестел его листьями. Птицы не садились на его ветви. Крошечные существа не карабкались по его стволу. Воздух посветлел и стал тускло-серым, летняя жара усилилась, захваченная волглой чащобой. Прошел хороший дождик. Вода стекала с гибких ветвей на землю.
Приближался полдень.
И тут дерево задрожало, словно от какой-то внутренней бури. Медленно, мучительно, в том месте, где ствол начинал ветвиться к небу, раскололась кора и на свет вырвался широкий росток. Он появился быстро, словно его рост был искусственно ускорен, закручиваясь и поднимаясь вверх. Увеличиваясь и меняя форму, он становился все шире.
В считанные секунды он превратился в стручок.
А в стручке заметно было движение.
Глава 17
ЗАНАЧКА
Советник Тьюс и Абернети стояли рядом на стенах Чистейшего Серебра и смотрели на берег озера, окружавшего замок. Там на луга текли толпы народа. Они собирались целый день - десятки превращались в сотни, сотни - в тысячи. Большинство пришли из Зеленого Дола, хотя были среди них и тролли из Мельхора, твари из Восточных пустошей, поселяне и фермеры из дюжины мелких поселений к северу и югу. Они пришли словно бродяги: без еды и постелей и даже без самых примитивных приспособлений для разжигания огня. Казалось, им все равно. Мужчины, женщины и дети, некоторые со старыми рабочими лошаденками или мулами, некоторые в сопровождении худосочных псов и кошек пробрались к замку отовсюду. Более пеструю толпу трудно было бы себе представить. Теперь они кружили на берегу озера и смотрели на замок Чистейшего Серебра, словно надеясь, что кто-нибудь может пригласить их туда на славный пир.
Однако им нужна была не еда. Что жаждал каждый из них, за чем сюда явились все без исключения, что они были намерены получить здесь любой ценой? Это кристаллы мысленного взора.
- Посмотри на них! - пробормотал Абернети, качая головой, отчего его мягкие собачьи уши зашевелились. - Это просто ужасно!
- Боюсь, что это серьезнее, чем я думал, - невесело согласился советник Тьюс.
Они ожидали неприятностей с того дня, как Абернети и Сапожок вернулись из Риндвейра с рассказом о незнакомце в черном плаще и Хоррисе Кью. Незнакомец утверждал, что в Чистейшем Серебре спрятана громадная заначка кристаллов мысленного взора. Приходи и бери. Абернети постарался пересказать советнику Тьюсу все в точности, так что они морально были готовы. Однако они ожидали, что им придется иметь дело с Каллендбором и другими лордами Зеленого Дола, которые явились бы во главе своих армий, требуя расплаты, подошли бы к воротам замка, чтобы ворваться в него силой. А вместо этого к ним явились тысячи фермеров и торговцев и членов их семей: простые люди без оружия и доспехов. Все они были голодные и усталые, все были введены в заблуждение и теперь стояли вокруг замка, словно скот, который дожидается, пока кто-нибудь отведет его в хлев.
Да, но хлев остался далеко, там, откуда они пришли. Однако никто не хотел об этом и слышать. Не хотели слышать ни о чем, что не было бы связано со словами "кристаллы мысленного взора", - вот в чем заключался печальный и неопровержимый факт.
И уж определенно люди не желали слушать ничего, что им пытались сказать советник Тьюс и Абернети. Когда рано утром у замка появились первые путники, они взошли на мост, соединявший замок с берегом. Решетка на ночь опускалась, поэтому они остановились возле нее и потребовали, чтобы к ним вышел Бен Холидей. Советник Тьюс встал на крепостной стене и крикнул им, что короля сейчас в замке нет - что им нужно? "Кристаллы мысленного взора, - яростно объявили они, - по одному для каждого". "Ну так их нету", - ответил советник. Они назвали его лжецом и еще несколькими отборными словцами и начали поминать недобрым словом и его матушку, и прочую родню. Абернети (он все еще чувствовал себя виноватым во всей этой заварухе) подошел к своему другу и попытался убедить людей, столпившихся на мосту, число которых увеличивалось с каждой минутой, что советник Тьюс говорит правду, что в замке нет ни одного кристалла мысленного взора. Но этому никто не поверил. Угрозы и оскорбления не стихали. Толпа все росла.
В конце концов советник отправил отряд королевских солдат, чтобы те согнали народ с моста и поставили кордон прямо на берегу. Отпихивая и тесня толпу, солдаты освободили мост, но никто из толпы не отправился домой, на что надеялся придворный волшебник. Вместо этого они остановились у самого кордона и стали ждать.
Ничего не происходило, естественно. Советник так толком и не понял, на что они, собственно, надеялись. Как бы то ни было, к полудню толпа уже составляла несколько тысяч человек - все они спустились с плато и холмов на низинные луга перед замком. Летняя жара в этот роскошно безоблачный солнечный день стала почти нестерпимой, и настроение толпы стало резко ухудшаться.
Потом кто-то по одну сторону кордона сказал что-то, а кто-то по другую сторону соответственно ответил, и толпа мгновенно кинулась на ограждение, смела солдат и сбросила их в воду. А потом бросилась по мосту к воротам замка.
Это могло стать началом серьезных неприятностей, но, на счастье, Тьюс с Абернети все еще стояли на стене, пытаясь сообразить, что можно предпринять дальше. Когда советник увидел несущуюся к замку толпу, он засучил рукава своего серого одеяния и призвал на помощь свое волшебство. Это был крайне необдуманный шаг, поскольку в спешке заклинания Тьюсу никогда не удавались как следует (а если уж на то пошло, то и без спешки тоже), но к этому времени все уже плохо соображали, что делают. Он намеревался направить в гущу толпы удар молнии, которая бы заставила их рассеяться и сбросила бы в воды озера. Вместо этого он отправил эквивалент хорошей бочки масла - не кипящего или горящего, а обычного, растительного - прямо на передний край толпы. Масло расплескалось по деревянной поверхности моста, и все первые ряды завалились и образовали маслянисто блестящую кучу-малу. Те, кто бежал следом, споткнулись о своих товарищей, не успев приостановиться или свернуть, и тоже упали. В считанные секунды весь мост был завален маслянисто-скользкими телами.