Около пятнадцати лет назад это здание принадлежало местной школе-интернату. С большим задним двором, огороженным кованым забором, трехэтажный, из красного кирпича, дом походил на особняк старинного дворянского рода. Возможно, он им и являлся до поры до времени — никто историей школы не интересовался. Но планировка воистину была царская: обширные спальни, просторная кухня и даже комнатушки для слуг! Атмосферу портили вылезавшие изо всех углов кабели и трубы водопровода. И обгоревшие стены, конечно. Дейр, побывавший в доме лишь единожды, сразу понял, что интернат сгорел. Из-за огня полы сильно подпортились, и даже местная шпана не рисковала залезать в полуразрушенную заброшенку. Что знатно помогло каннорам, устроившим там лазарет.
— Что ты, кстати, думаешь об опенуле? — тихонько поинтересовался Ил. — Если хочешь знать мое мнение, она просто заносчивый, эгоистичный ребенок, пытающийся казаться взрослым. Более несерьезных девушек в жизни не встречал! Правда, просто ужас! Глупая, упрямая, смазливая…
— Ладно тебе, обычный опенул, — пожал плечами Дейр. — Завтра выдадим камень, а там уже разберемся.
Друг помолчал немного, что-то промямлил и переспросил:
— Завтра? Так скоро?
— А зачем тянуть?
— Ну, она же все-таки родилась не на Канноре. Мы не можем быть уверены в ее верности. Ребята, которые бились на Каннорском хребте, предали свою родину. А что ждать от человека, который начнет сражаться за страну, где ни разу не был?
— Прекрати, Ил, — закусил губу брюнет. — Да, мы облажались тогда…
— Облажались? Мы отдали врагу половину острова!
— …Но нельзя из-за одного случая перестать доверять людям. Ты меня слышишь? Предателей не так много, как ты думаешь. Так что завтра — самое большее, дня через два — мы принимаем Эрику в лагерь. Иначе никогда не получим оружие.
Собеседник тихо скрипнул зубами:
— Ты главный.
И затих.
Из его уст это прозвучало, как оскорбление. Дейр правда главный, причем на роль главного его избрал прошлый командир, по всем законам, по всем правилам. Так что он имеет право принимать решения без обсуждения с кем-либо. Пускай ляры собирают советы и неделями голосуют. У канноров и инсивов все иначе: главный сказал — лагерь сделал.
— Дейр! Ты сейчас упадешь. Кого я вижу! — вдруг взвизгнул Ил. Его перепады настроения порой начинали пугать.
— Надеюсь, ты видишь ангелов, что заберут тебя в рай. Потому что продолжишь так верещать, и тебя прирежут.
— Ты прав, здесь ангел. Вот только она не с небес спустилась, а вылезла прямиком из озера.
Дейр стиснул камень так, что тот опасно затрещал. Дыхание перебилось, сердце яростно стремилось разорваться, подгоняя кровь к лицу. Коленки затряслись, подкосились, и парень чуть не свалился на колкую траву. А причина тому до смеха проста.
— Вирджиния здесь! — воскликнул Ил.
Почему-то брюнет не сомневался, что тот сейчас улыбается во весь рот. Конечно, редко можно подколоть лучшего друга!
Знал бы Ил, как Дейр ему сейчас завидует. Ведь он может прямо сейчас видеть перед собой робкое чудо, пришедшее будто из другого мира, сотканное из тонких лучиков солнца, наполненное прохладной родниковой водой. А для Дейра это чудо навсегда останется невероятно далеким, но не менее прекрасным.
Он был влюблен в Вирджинию, в одну из тех, кого звали сиринами. Своим пением она могла бы вселять в сердца врагов ужас и отчаяние. Могла бы, если бы не лишилась голоса в раннем детстве.
Ее существование само по себе являлось ошибкой. Вирджи родилась на острове Каннор и стремилась вступить исключительно в родной лагерь. Канноры всеми силами пытались направить ее к лярам — те охотно принимали жителей земли Лайтов, не способных воевать или утративших магию в результате трагедий. Но девушка упрямо отстаивала свою позицию, пускай и на языке жестов. Она стояла, хрупкая, беззащитная, в окружении сильных молодых воинов, лучших на всем острове, и активно махала руками в абсолютной тишине. Наверное, тогда, глядя на восторженный блеск карих глаз, Дейр и полюбил Вирджинию. Полюбил ее мягкие волосы цвета топленого молока; ее округлые губы, никогда не размыкающиеся, но почти всегда растянутые в добрую ласковую улыбку; ее прямой и честный взгляд. Полюбил сильно, правдиво, но, к сожалению или к счастью, тайно. Уж слишком высокий пост он занимал, чтобы в открытую заявлять о привязанности к другому человеку. Главнокомандующий инсивов только и ждет, когда каннор расколется.
Дейр собрался с мыслями и слегка дрожащим от волнения голосом проговорил:
— Ви-Вирджиния? Зачем она пришла? Она же должна была остаться в лагере. Пускай немедленно возвращается!
— Спокойно, Ромео, — засмеялся Ил. — Нашей морской пташке отправили сигнал о помощи. Вот она и примчалась, захватив с собой остальных девчонок. Так что в тылу за нас будет, кому постоять.
— Какой сигнал о помощи? Со мной никто не связывался, — нахмурился брюнет.
— Ага, конечно, при любой опасности — свяжись с нашим незаменимым иллюзионистом! Он покажет вам ваши же атаки, но совершенно безвредные! — съязвил друг. — Наверняка опять забыл разорвать со мной связь, и никто не мог к тебе в поток прорваться. И ко мне, кстати говоря, тоже. А тут враги обступают, и защитить некому. Что прикажешь ребятам в лазарете делать? Атмосфера не располагает к долгим раздумьям, не так ли?
Дейр хлопнул себя по лбу. Вечно он забывает оборвать дурацкое соединение! Кто вообще придумал эту ужасную систему связи: прочно связался с кем-то — никто до тебя не допросится, энергетический поток камня вечно надо проверять, чтобы не пропустить вызов, да еще и обрывать соединение после каждого разговора! Лучше бы мобильные телефоны с Недивинов привезли. Хотя, Недивины — слишком грубое название для стран, населенных обычными людьми. В конце концов, земля Лайтов — тоже в какой-то мере Недивин. Как считают ляры.
Ил в потоке тихонько присвистнул:
— А вода, как говорится, все прибывает. Только что видел группу из шести инсивов. И где они их берут! Я и половины их лагеря не знаю, а они — всех нас поименно. Вот что значит, настоящие вояки. Даже с обрубленными руками-ногами смогут себя защитить. Была бы у канноров такая подготовка, я бы…
— Ты бы на первой тренировке загнулся, — съехидничал Дейр. — С такими-то способностями.
— Нормальные у меня способности! Для шпионажа — самое то.
— Я не про то, — поспешил исправиться он. Друг очень щепетильно относился к теме разноцветных глаз. — Ты ведь и десяти минут на поле боя не держишься — выдыхаешься. Почему я тебя еще не выгнал!
— Очевидно, я незаменим. — Блондин осекся. — Тч!.. Кажется, они начинают. Давай, обрываем связь. Попробуй нащупать кого-нибудь из наших поблизости.
— Сам знаю, не дурак, — отмахнулся парень.
Камень заметно потускнел, искрящийся кристаллик внутри изменил свое положение. Энергетический поток вновь оказался свободен. Дейр без связи с товарищем чувствовал себя крайне неуютно. Хотя, это больше потому, что, будучи с кем-то связанным, он становился куда менее уязвим — единственное, пожалуй, хорошее свойство минералов…
На той стороне улицы заметались тени. Они появлялись в местах, куда не попадал свет из тусклых витрин дешевых магазинов, и черными воронами устремлялись к заброшенному дому. Полы их плащей трепыхались, как крылья, а бледные лица, высунувшиеся из-под капюшонов, походили на белые острые клювы. Вот только двигались они бесшумно — звуки тонули в громе приближающейся грозы. «Вороны» кружили вокруг здания с завидной синхронностью, идеальными кругами. Будто все они — один человек, только помноженный во много раз.
Дейр запустил руку во внутренний карман. Пальцев коснулась холодная рукоять костяного ножа. Магия — штука хорошая, но ненадежная. Лучше подстраховаться. Другой рукой парень вцепился в камень на шее. Вокруг замелькали белесые искры. Они вертелись вокруг головы с умопомрачительной скоростью, обгоняли друг друга, стремясь занять место перед глазами. Стоило задержать взгляд на такой искорке, и она увеличивалась в размерах, являя на себе лицо одного из канноров. Поток снова забит до отказа.