А днем позже на студию позвонил президент бурно развивающейся сети ресторанов «Феллини» и предложил оператору Луиджи Бевилаква контракт на серию рекламных репортажей в воскресных выпусках национального канала новостей. От названной суммы контракта у Луиджи сладко защемило под ложечкой…
День спустя на счет Луиджи был переведен аванс — сумма, достаточная для того, чтобы осуществить все, что он задумал.
А вечером в квартире Божены зазвонил телефон — и по тому, каким громким и неожиданным ей показался его звонок, она сразу догадалась, чей голос услышит сейчас в трубке.
Луиджи был вежлив и сдержан. Он звонил, чтобы узнать, предпочитает ли она получить гонорар за перстень наличными или он должен перечислить деньги на ее счет.
«На счет», — ответила Божена, и Луиджи, записав его номер, так же вежливо попрощался и повесил трубку. «Пожалуй, это уже чересчур, — подумала Божена. — Я веду себя, как верная жена. Может, он уже и думать забыл обо мне, а я…» Но что‑то настойчиво подсказывало ей, что это не так, и у всей этой истории с перстнем еще будет продолжение. Какое? Этого она не знала. И Божена вернулась к своему ожиданию. Ждать ей уже оставалось недолго.
Глава 18
Его квартира быстро преображалась.
Готовясь к встрече с Боженой, Луиджи, раньше не придававший значения ничему, кроме удобства, впервые осмотрел свое жилище с пристрастием. И результаты этого внимательного осмотра были совершенно неутешительными.
Приходившая к нему в дом прислуга‑кухарка — по совместительству прачка и что‑то вроде горничной — относилась к порядку в доме весьма поверхностно. Являясь через день, она поспешно включала угрожающих размеров пылесос, когда‑то приобретенный Луиджи по ее настоянию (до отъезда матери в Америку дом вообще убирался по‑старинке — влажной тряпкой), и энергично передвигалась по комнатам, обращаясь с ревущей машиной подобно укротительнице диких слонов: Бианка — так звали универсальную прислугу — водила пылесос за собой, держа его за длинный серый хобот. И Луиджи, впервые наблюдавший за этим шествием, быстро понял, что оно не имеет ничего общего с настоящей уборкой комнат. А потом Бианка, полноватая женщина неопределенного возраста, произвела на Луиджи совершенно неизгладимое впечатление тем, что вскоре забыла пылесос где‑то на полпути и взялась за какой‑то попугаистой расцветки венчик, который якобы притягивал к себе пыль — Бианка, будучи натурой увлекающейся, заказала его по телефону, очарованная телевизионной рекламой. От мелькания этого предмета у Луиджи зарябило в глазах. А пыль, как он выяснил во время пристрастного осмотра квартиры, не желала притягиваться к венчику и преспокойно копилась во всех углах и закоулках.
Так продолжаться не могло: Луиджи собрался с духом и решительно рассчитал Бианку. А потом, посоветовавшись с привратником, обратился в агентство, откуда ему через час прислали расторопного юношу с большой сумкой, полной всевозможных жидкостей, щеточек, швабр и очищающих салфеток. За пару дней хрупкий юноша расправился с многолетней пылью, плесенью и паутиной и за небольшую дополнительную плату помог Луиджи отправить на помойку большую часть старой мебели — ту, которую хозяин счел недостойной показаться Божене. А затем, отставив всякую работу, Луиджи уединился в спальне и взялся листать антикварные каталоги — ему предстояло в значительной степени обновить обстановку, уложившись в отведенную на эти расходы, хотя и немалую сумму. Но Венеция всегда славилась любовью к старине и своими антикварными лавками — и он выуживал из журналов вещь за вещью, каждая из которых была бы достойна Божены.
Именно так подбирал он гобелены, недостающие предметы мебели, ковры и другие всевозможные милые вещи и вещицы, которые должны были наполнить и преобразить его дом. В нем вдруг проснулась извечная венецианская страсть к роскоши. Выбрав что‑нибудь, он отправлялся по указанному в каталоге адресу и долго беседовал и торговался с антикварами, всесторонне изучая и рассматривая приглянувшееся. Время для покупок было удачное — не сезон, и хозяева магазинов и лавочек охотно шли на скидки, стараясь не упустить придирчивого покупателя.
Первым крупным приобретением стал шелковый гобелен «Борьба сказочных зверей». Его принесли утром, и Луиджи вместе с доставившим покупку посыльным аккуратно разгладил гобелен на стене постепенно преображающейся гостиной. Когда посыльный ушел, Луиджи растянулся, глядя на гобелен, на скрипучей старинной кушетке, которую он сначала хотел, но в последний момент все‑таки не решился выбросить, — кушетка напоминала ему о беззаботном детстве: когда‑то она стояла в саду, и Луиджи вместе с измазанными соком шелковицы приятелями нередко дремал на ней в послеполуденный зной…