— Я всегда проводил с Нуньо часы жизни, — твердым голосом продолжал он. — Он утолял мою жажду знаний и жажду мудрости. Он также помог мне лучше узнать самого себя и научил меня не стремиться к тому, чтобы меня понимали или мною восхищались другие. Его самого многие никогда не понимали, и это давало ему огромную внутреннюю свободу, поскольку он всегда оставался самим собой. Мне всегда будет не хватать его блестящих цитат, его педантизма, его нарочитого итальянского акцента и его неповторимого юмора. Но больше всего мне будет не хватать его мудрости, без нее я стану потерянным человеком. Все, что у меня сейчас есть, — это те слова, которым он научил меня в прошлом и которые я буду хранить и повторять в своей памяти, чтобы жизнь стала светлее.
Федерика слушала журчание его речи, которая лилась без конспекта и ограничений, от самого сердца. Он говорил не спеша, держась обеими руками за кафедру, создавая этим определенную атмосферу и одновременно обеспечивая себе поддержку. Он отвел глаза от Федерики только в тот момент, когда посмотрел на гроб, как бы обращаясь непосредственно к Нуньо.
Когда он закончил, никто не пошевелился и не произнес ни звука. Были слышны только тихие шаги Сэма, медленно возвращавшегося на свое место.
Гроб Нуньо предали земле на маленьком кладбище, расположенном рядом с церковью. Семья и близкие друзья стояли вокруг и провожали его в последний путь. Снова в ту же землю, с которой начиналась жизнь.
— Как он умер? — шепотом спросила Федерика у Джулиана, который печально стоял рядом с ней.
— Очевидно, он знал, что пора уходить, — ответил тот, наклонившись и говоря ей прямо в ухо. — Это случилось днем в четверг. Он поцеловал Ингрид, потом попрощался с Иниго и отправился в свой кабинет, где уселся в любимое кожаное кресло с томиком Бальзака. — Федерика удивленно подняла брови. — Ингрид и Иниго подумали, что он отправился на сиесту, но не поняли, что он действительно сказал им «прощайте навсегда».
— Он был непредсказуем до последней минуты, — сказала она, поймав печальный и отсутствующий взгляд Сэма. Он смотрел на нее, но не видел. — Сэм очень сильно переживает, — добавила она, дружески ему улыбнувшись.
Но горе затуманило его глаза. Очнувшись от печальных мыслей, он повернулся и побрел вместе с семьей к ожидавшим машинам, и они отправились обратно в Пиквистл Мэнор.
Федерика подвезла Джулиана и Хэла в своем автомобиле с шофером. На Хэла машина произвела впечатление, а на Джулиана — нет.
— Почему ты не научилась водить, Феде? — спросил он.
— Мне это не нужно.
— Нет, нужно, это вопрос независимости. — Федерика нервно глянула на него и кивнула в сторону шофера. Джулиан понимающе поднял брови. Она знала, что Пол все докладывает Торквиллу.
— Я думаю, что иметь шофера — это классно, — заметил Хэл. — И шикарную машину тоже. Ты очень удачно вышла замуж, Феде.
Джулиан посмотрел на Федерику и увидел, что она улыбается брату. Но за этой улыбкой он заметил неуверенность, поскольку в ее глазах пропал прежний радостный блеск. Он взял ее руку и крепко сжал, а Федерика молча ответила ему тем же, — она не хотела, чтобы кто-либо распознал мучившие ее сомнения.
Атмосфера в Пиквистл Мэнор была значительно менее мрачной по сравнению с тяжестью, нависшей над всеми в церкви, как невидимая пелена ядовитого газа. Все разбавляли свою печаль в вине, а Ингрид попросила гостей не оплакивать Нуньо, а радоваться тому, что он жил с ними. Гостиная постепенно наполнилась дымом сигарет, алкогольными парами и теплом набившихся в нее людей. Конечно, все говорили о Нуньо. Когда Люсьен принес промокшего ежика, найденного на дороге, Ингрид разрыдалась, припомнив об антипатии Нуньо к блохастым животным, и разом опустошила полстакана водки.
Элен обняла дочь и рассыпалась в комплиментах относительно ее костюма от кутюр. Затем она пустилась в свой обычный монолог о Хэле.
— Дела в школе не особо хороши, — ханжески твердила она. — Мы провалили экзамены. У нас есть мозги, но мы не желаем ими воспользоваться. — Она безнадежно вздохнула. — У нас сейчас тяжелые времена, но нужно собраться с силами, и все исправится.
Федерика почти не слушала ее, что было обычным, когда мать начинала демонстрировать свое беспокойство о Хэле. Она почувствовала облегчение, когда вмешался Джейк и перевел разговор на другую тему.
— С Хэлом все в порядке, Элен. Твоя проблема состоит в том, что ты мешаешь ему стать самостоятельным, — мудро заметил он.
— Он нуждается в своей матери, папа, — обиженно парировала она. — Мне все равно, что вы все говорите. Я не могу бросить его на произвол судьбы без своей поддержки.