— Я знаю, что ты хорошая девочка, — пропыхтела Лидия, следуя за ребенком в кухню. — Да ты просто ангел — все подготовила, — произнесла она, окидывая взглядом своих темных глаз чаши для смешивания продуктов и ложки, разложенные на столе.
— Я хочу, чтобы для папы все было сделано идеально, — доверительно произнесла Федерика, и ее щеки окрасились румянцем. Она едва сдерживала свое нетерпение и с трудом подавляла в себе желание не ходить, а передвигаться прыжками. Ей пока удавалось справляться с нервным возбуждением, возникшим где-то в районе живота, хотя и не слишком успешно. Лидия облачилась в розовый рабочий халат, а затем тщательно вымыла пухлые смуглые руки. Федерике она предложила сделать то же самое.
— Ты всегда должна мыть руки перед тем, как заняться стряпней, потому что никогда не знаешь, где они успели побывать, — сказала она.
— Как пес сеньоры Бараки, — хихикнула Федерика.
— Побречито, — добродушно вздохнула Лидия, наклонив голову набок и доброжелательно улыбнувшись. — Он ведь целый день привязан в этом маленьком дворике, поэтому и неудивительно, что лает день и ночь.
— Разве она никогда не выводит его погулять? — спросила Федерика, подставляя руки под струю воды.
— Да, сеньора Барака иногда берет его с собой, но она, увы, слишком стара, — ответила Лидия, — и у нас, стариков, уже не хватает энергии на такие дела.
— Ты не старая, Лидия, — любезно возразила Федерика.
— Не старая, но толстая, — подытожила на английском Элен, входя в кухню с моторчиком от игрушки Хэла в руках. — Она была бы гораздо энергичнее, если бы не ела так много. Представь себе, как тяжко таскать такой вес целый день. Неудивительно, что у нее одышка.
— Буэнос диас, сеньора, — поприветствовала ее Лидия, которая не знала английского языка.
— Доброе утро, Лидия. Мне нужен нож, чтобы отремонтировать этот проклятый паровоз, — произнесла Элен на испанском, не пытаясь выдавить из себя даже легкое подобие улыбки. Она была сейчас слишком озабочена, чтобы думать о ком-либо еще, кроме себя.
— Я бы так не беспокоилась об этом, ведь скоро дон Рамон будет дома и сможет все исправить сам. Это ведь мужская работа, — жизнерадостно порекомендовала Лидия.
— Благодарю тебя, Лидия, за полезный совет. Феде, дай мне нож, — раздраженно произнесла Элен. Федерика протянула нож и проводила ее взглядом до двери.
— Ах, это так здорово, что твой папа возвращается домой, — восторженно сказала Лидия, нежно обнимая Федерику. — Я готова поспорить, что ты за ночь не сомкнула глаз.
— Так и было, — ответила та, посматривая на часы. — Скоро он уже будет здесь, — сообщила девочка, и Лидия заметила, что ее маленькие руки задрожали, когда она стала резать масло на куски.
— Будь осторожна, чтобы не порезаться, — сказала она мягко. — Ты ведь не хочешь, чтобы твой папа вернулся к дочери, у которой только семь пальцев. — Она засмеялась, но тут же задохнулась и закашлялась.
Элен, которая обычно была очень искусна в ремонте вещей, окончательно сломала двигатель от паровозика, и Хэл расплакался. Мать взяла его на руки и попыталась успокоить, обещая купить новый, более мощный и красивый. — Все равно этот мотор уже отработал свое. Какой от него толк? И вообще, поезд без него выглядит гораздо лучше, — мягко сказала она и почему-то подумала, что ей вряд ли понравилось бы оказаться вагоном без двигателя.
Она снова закурила. Дверь во двор была открыта, приглашая в гости нежный морской бриз, вкусно пахнущий апельсинами и озоном. Сейчас слишком жарко, чтобы сидеть в доме, им следовало бы отправиться на берег, подумала она, предчувствуя, что привычный уклад жизни уже рушится. Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, она посмотрела на часы. Ее горло конвульсивно сжалось — его самолет должен был уже приземлиться.
Федерика и Лидия летали по кухне, как дуэт пчел по цветочной клумбе. Федерика обожала такую совместную работу и выполняла указания Лидии с величайшим энтузиазмом. Она ощущала себя взрослой, и Лидия обращалась с ней соответствующим образом. Они непринужденно болтали о проблемах Лидии: болях в ее спине, о ее желудочных коликах и о бородавке ее мужа, которая причиняла домочадцам множество неудобств.
— Я даже боюсь ступать босиком там, где он проходил, — поясняла она, — даже в душе не снимаю носков.
— Я поступила бы точно так же, — соглашалась Федерика, не совсем понимая, что это такое — бородавка.
— Ты такая же чувствительная, как и я, — ответила Лидия, с улыбкой глядя на маленькую девчушку с поведением, соответствующим гораздо более старшему возрасту. Лидия подумала, что она слишком развита для ребенка, которому нет еще и семи лет, но достаточно взглянуть на ее мать, чтобы понять причину этого явления. Элен взвалила на ее хрупкие плечи столько ответственности, что это дитя, пожалуй, могло бы справиться со всем домашним хозяйством и без ее помощи.