— Я наблюдала, как ты плавал в ту ночь, когда не мог заснуть, — призналась Эстелла улыбаясь. — Я тогда тоже не спала и следила за тобой, прячась в тени.
— Правда?
— Да, я видела, как ты голый шел по берегу. Я так захотела тебя в тот момент, что просто не знала, что с собой делать, — хрипло произнесла она.
— Что мы с тобой будем делать дальше? — спросил он, и в его голосе прозвучала неуверенность.
Эстелла вздохнула.
— Я провела последние шесть месяцев, занимаясь подготовкой речей, с которыми буду обращаться к тебе. Я планировала, что скажу, когда ты вернешься, но пока ничего из этого не высказала, — тихо произнесла она, глядя на свои голые ноги, ритмично погружавшиеся в мелкий песок.
— Полагаю, я знаю, что ты хочешь мне сказать, — заявил Рамон, сжимая ее руку.
— Не думаю, что это так.
— Все женщины хотят одного и того же, — произнес он таким тоном, что это можно было принять за обвинение.
— Итак, чего же хотят все женщины?
— Они хотят защищенности. Они хотят брака, детей и защищенности, — вяло ответил он.
— Ты, пожалуй, прав. Именно этого я и хотела для себя раньше. Но потом я встретила тебя, и ты оказался не похож на других мужчин. Поэтому я решила, что это не то, что мне нужно.
— Тогда что же тебе нужно? — с удивлением спросил он.
Эстелла остановилась напротив, пристально глядя на него в сумеречном свете. Она засунула руки в карманы своего шерстяного кардигана и переминалась с ноги на ногу, готовясь к речи, которую уже давно отрепетировала.
— Я нуждаюсь в твоей любви и в твоей защите, — начала она. — Я хочу этого для себя и для своего ребенка. Я хочу, чтобы он знал отца и рос, ощущая его любовь и мудрую опеку. Но я не хочу привязывать тебя к дому. Путешествуй по миру и пиши свои рассказы, но только обещай, что будешь возвращаться к нам домой как сейчас, так и впредь. Я буду хранить в сердце твои поцелуи, но когда их останется мало, ты должен будешь вернуться, чтобы пополнить запасы. Я не хочу когда-нибудь обнаружить, что там совсем пусто. — Она улыбнулась ему, поскольку понимала его лучше, чем он понимал себя сам.
Рамон буквально опешил, не зная, что сказать. Он ожидал, что она будет умолять его остаться с ней и не уезжать, как это сделала Элен при рождении Федерики. Но Эстелла смотрела на него уверенно, и он знал, что она говорит совершенно искренне.
Обняв, он целовал ее виски и щеки, вдыхая запах роз и ощущая свою близость с ней, как никогда раньше. Он попытался найти в себе признаки знакомого ощущения клаустрофобии, но не смог их обнаружить. Эстелла любила его настолько беззаветно, что подарила ему свободу. Но никто из них не был готов испытать на себе гнев Пабло Реги.
Пабло и Мария вернулись домой на закате и обнаружили аккуратно написанную записку Эстеллы.
Он приехал за мной, как я вам и обещала. Пожалуйста, не сердитесь. Я скоро вернусь.
Пабло уже готов был колотить кулаками в стену, если бы не жена, которая бросилась между ним и дырой в стене, оставленной в прошлый раз, заклиная его остыть и попытаться мыслить разумно.
— Это божье благословение, что он приехал за ней, — настаивала она, молитвенно сложив руки на груди. — Ведь она больше никому не нужна.
— Можно ли ему доверять? — яростно возражал он. — Он даже не изволил попросить ее руки, чтобы жениться.
— Жениться? — запинаясь, пробормотала Мария.
— Конечно. Он не смеет орошать ее чрево своим семенем и не жениться на ней.
— Возможно, именно по этой причине он не захотел с нами встретиться.
— Он женится на ней. Клянусь Богом, он женится на ней, или я отправлю его в преисподнюю.
— Куда ты собрался? — закричала Мария, беспомощно наблюдая, как муж выскочил из дома.
— Хочу найти их, — ответил он, забираясь в свой ржавый грузовик и съезжая с холма в облаке дорожной пыли.
Пабло Рега не знал, с чего начать поиски, но был абсолютно уверен, что должен это сделать, чтобы не сойти с ума. Он поехал по берегу в направлении Качагуа. Солнце повисло почти над самым горизонтом, как сверкающий персик, заставляя морские волны мерцать теплым розовым светом. Он думал о дочери и о чуде ее рождения, не желая, чтобы какой-то безответственный негодяй сейчас все разрушил. Этого нельзя было допустить после того кровавого пота, который был пролит, чтобы вырастить ее. Подъезжая к деревне Качагуа, он решил узнать адрес дома, где жили ее предыдущие наниматели, дон Игнасио и сеньора Кампионе. Он не знал, где следует искать, поэтому вполне разумно было начать именно с этого дома.