И Дэн, каким бы мастером ни был, не справился бы с личем уровня Шип.
Она, не открывая глаз, попробовала сесть. Правая рука не слушалась, была как ватная.
Кто-то неожиданно поддержал ее. Под спиной оказалось что-то твердое и холодное. Камни?
Глаза открыла, но вокруг царила все та же тьма. Страх заставил замереть — ослепла?
Зашарила рукой и убедилась, что сидит, прислонившись спиной к старой кладке. Значит, она все еще в лагере разбойников…
Со страхом коснулась лица, убедилась, что глаза закрывает плотная повязка.
— Потерпи, — голос показался знакомым. — К вечеру снимем…
— Что?..
— Заль, принеси воды. Все нормально, девушка. Как вас зовут на самом деле?
— Шенга.
— Можете рассказать, как так вышло, что магистры не завершили обряд?
Она криво улыбнулась:
— Все просто. Я сбежала.
— За все пять веков существования обители, такого не было ни разу.
— Да.
Она собралась с мыслями. Рассказать хотелось. Хоть кому-нибудь, хоть врагу. Ноша оказалась не по плечу. Она никак не думала, что побег обернется постоянной гонкой от одной опасности к другой. И цель у бега одна — не помереть. А то весь касурат превратится в одно большое предместье обители Ни…
— Дело в том, что я… я трусиха. Я испугалась… Была уверена, я-то справлюсь, как сотни других — до меня. Но… у меня там была подруга, Тайра. Она закончила подготовку на день раньше. Знаете, мы в последний год обучения участвуем во всех обрядах, и я видела не раз, как это происходит. И тогда все шло, как обычно… ей дали напиток.
Шенга услышала, как кто-то поспешно отошел в сторону. Должно быть, Заль.
— Дали напиток, уложили под щит… Магистр принес инструменты, сделали надрезы. Во время обряда человек не чувствует боль, но чтобы правильно направить душу, а в подготовленное тело не вселилась темная сущность, нужно много времени. Тайра смотрела на меня и шевелила губами. Она хотела что-то сказать… Обычно после обряда мы никогда их не видели. Вблизи.
Девушка замолчала. Кто-то поднес к ее губам металлический край кружки. В кружке была вода. Холодная, пахнущая горькой травой.
— Я всегда их видела издалека. С ними работают уже не магистры, а некроманты… А Тайра пришла ко мне той ночью. Понимаете, мы были знакомы с самого первого дня. Тайра говорит, что не все приезжают в обитель по своей воле. Но я-то приехала сама. Я хотела быть одной из тех, кто хранит мир от гибели, дает возможность свободным землям жить так, как им хочется, не оглядываясь на Ночные дыры и их порождения… Тайра ко мне пришла. Она изменилась. Нет, нам сразу говорят, что нас ждет после обучения и мы на это согласны. И те, кто не готов принять весь груз служения, они могут оставаться в послушниках столько, сколько захотят. Но я-то уже согласилась на обряд. И ждала его. А Тайра мне сказала, что когда-то ее в обитель продали. Она была сирота, маленькая девочка со способностями к колдовству, и ее продали вербовщикам. Она росла при обители, но всегда помнила, что по эту сторону у нее была семья. Они жили бедно, а потом их дом сгорел вместе со всей улицей, и она осталась одна. Она сказала, что ей стало все равно. Но она помнит, что под щитом думала обо мне. Что не хочет, чтобы я, как она. Я спросила, как ей теперь, что она чувствует. Она ответила, что ничего. И… я испугалась. Я схватила камушек, сменную рубашку, деньги. У меня было немного денег… и побежала. Я только потом поняла, что натворила.
— Что? — издалека спросил Заль.
— Душа подготовлена к уходу. Тело — к воплощению новой сущности. Если я здесь умру, Шип вырвется на волю…
Кружка выскользнула из руки, ударила по камню.
Кто-то легонько пожал здоровое плечо. Шенга неожиданно разрыдалась, уткнувшись лицом в колени. Впервые после побега из обители.
— Шкатулка с сюрпризом, — вздохнул Дэн. — А в ней другая шкатулка. И тоже с сюрпризом. Хотите еще воды?
Она помолчала минуту, приходя в себя, потом спросила:
— Что у меня с глазами?
— Надеюсь, что все будет в порядке. Зрачки на свет не отзывались, я решил поберечь.
— Снимите повязку. Пожалуйста.
Солнце, маленькое и рыжее, висело над краем болот. Заль кипятил воду над разбойничьим костром. Дэна видно не было. Трое пленных разбойников, связанные, сидели под пологом.
Шенга поднялась, молча подошла к огню. Что дальше делать, она не знала. Долг звал вернуться в обитель: подготовленных адептов всегда слишком мало. Но представить себе — себя, но не живую, снова захотеть умереть ради жизни мира — отчего-то не получалось.