Мы подошли к поезду, уже было собрались зайти внутрь, но тут внезапно Давид остановил меня жестом и серьезно произнес: - Значит так. Сейчас мы спустимся в самый центр ада, его, так сказать, ядро. Зрелище не для слабонервных, но учти, ты должен молчать и, ни в коем случае, не поддаваться ни на какие провокации. Иначе, останешься там навеки, и даже я не смогу тебе помочь. Нет оттуда дороги наверх, а остаться там на вечное мучение – страшнее нет наказания. Боль и мучения станут твоей реальностью на веки веков! И не сможешь ты от этой боли ни умереть, ни погибнуть. А боль будешь постоянно испытывать реальную, жуткую! Точнее, нереальную. – Давид замолчал и стал еще мрачнее.
В душе моей стало жутко, холодно и неуютно. А вдруг как я не выдержу, ляпну что-нибудь не то, поддамся страху? Мы вошли в поезд, и я приготовился к страшному испытанию. Я как-то видел по телевизору американские горки, когда вагончик со страшной скоростью слетает с них практически вертикально. Тогда я думал, что подобное испытание выдержит не каждый. И вот, пожалуйста! Наш поезд вдруг резко сорвался с места и, как подкошенный, рухнул вниз, в непроглядную тьмы, черную, холодную и сырую. Такое впечатление, что мы летим вниз внутри какого-то мерзкого и огромного животного. Дух захватило сразу. Я вцепился в поручни и молил бога, чтобы не вылететь из сиденья. Что-то проносилось мимо, но я не мог этого разглядеть в силу того, что скорость нашего экспресса зашкаливала все возможные пределы. Нужно бы закрыть глаза, подумал я, но тогда мне становилось еще страшнее, и я летел, выпучив их, словно пытаясь разглядеть в проносящейся черноте нечто важное и спасительное. Представляю, какой у меня был вид. Да и черт с ним! Лишь бы быстрее все это кончилось! Воздуха уже не хватало, я вдохнул, и мое солнечное сплетение схватило такую порцию омерзительного воздуха, как будто бы мне дали под дых. Дышать стало совсем невозможно. Ну, сколько же еще нужно терпеть? В это мгновение наше падение стало замедляться и, наконец, поезд стал выравниваться и, наконец, остановился. Я облегченно перевел дух и вышел. Странное чувство охватило меня в этом жутковатом месте. Мы очутились в какой-то холодной, сырой и мрачной пещере. По стенкам ее стекала вода, черные сталактиты и сталагмиты не украшали ее, а придавали некий зловещий вид безысходного пространства. Местами возникали непонятные проблески, не то грозы, не то всполохов, над всем этим жутким пейзажем зловеще нависла обреченность и тьма. Пол ее был изо льда, на горизонте, как мне показалось, красовался кроваво-багровый закат и, как я успел заметить, картинка эта не менялась. Мы ступили на лед, и тут я увидел, что он прозрачный и кристально чистый. В нем можно было увидеть дно на несколько метров вглубь. Однако, внимательно присмотревшись, я застыл в ужасе: подо мной, закованные в лед, находились… люди! Да. Да, люди! Причем, они были обнаженными, но живыми! Или полуживыми, поскольку все они двигались, а на их лицах был отражен ужас и жуткий испуг, глаза вылезли из орбит, седые волосы струились по их изможденным серо-голубым лицам, и все их позы и движения выдавали смертельную боль. Заметив меня, они начали тянуть ко мне руки и что-то кричать. Но их крик я не слышал, хотя… Я попытался понять их по губам. Вот одна молодая женщина. Прислушиваюсь и стараюсь по губам понять, что же она хочет мне сказать. Извиваясь, видимо, от страшной боли, одетая в грязные лохмотья, с трудом прикрывающие ее изможденное худое тело с торчащими лопатками и ребрами, синими губами на выдающихся скулах, прохрипела: Убей меня, убей меня!!! Ее костлявые руки потянулись ко мне, и мне показалось, вот-вот пробьют толщу льда и вцепятся мне в ногу. Странно, но мне показалось, что я ее слышу. Я инстинктивно отпрянул назад и наткнулся на Давида.
- Ну, ну! Ноги-то не оттопчи! Медведь! Я тебя предупреждал. Ты лучше вон туда посмотри! – и он указал пальцем немного вправо. Я обернулся и застыл. Точнее, во мне застыло все – и душа, и кровь (если она еще есть), и тело. Кажется, волосы мои встали дыбом и уже не собирались принимать прежний вид. В нескольких шагах от меня стояло нечто огромное, в черном теле и с огромными крыльями, покрытыми не то мохом, не то волосами. Глаза были, как у Лермонтовского демона, голубые и глубокие, с огромными черными ресницами, запрятанные под мохнатые широкие брови. Тело его было огромным и мускулистым, со звериными лапами и кривыми когтями. Руки больше похожи на динозавра, маленькие, но почти человеческие . Да, маникюр ему не делали уже лет сто. А то и больше.
Но больше всего поразила голова чудовища. Кроме злых и пронизывающих глаз, особенно выдавался нос. Был он размером чуть больше обычного, человеческого, но с огромными раздутыми ноздрями, крючкообразный, с неестественной горбиной и очень узкий, почти элегантный. Волосы чудища больше напоминали огромные куски пакли на почти облысевшем черепе. Вместо ушей у него были как бы морские раковины с причудливыми узорами и завитушками, покрытые тленом и лишаем. На его страшном черепе красовались кривые, ассиметричные рога, больше напоминающие ветви огромного дерева. Чудовище пристально смотрело на меня, двигаясь все ближе и ближе. Страх сковал меня, и я не мог двинуться даже на сантиметр.
- Кто ты и что тут делаешь?- прошипел монстр, оголив огромные желто-зеленые саблезубые клыки, и от его голоса содрогнулся даже воздух.
- Яяяяя... Я…
- Что ты блеешь, смертный? Наверное, ты пришел ко мне в гости, чтобы остаться?
Я замотал головой.
- А я, все-таки, уверен, что ты останешься у меня. Я гостеприимный хозяин. Знаешь ли ты, с кем разговариваешь? – чудище поднялось во весь рост и гордо вскинуло голову.
- Нет, не знаю, - промямлил я.
- Я – Люцифер!!! – как гром среди ясного неба были произнесены эти слова, и стены пещеры вздрогнули, изрыгнув сквозь себя кусочки лавы, которая озарила пространство и медленно стала сползать к основанию стен.
В этот момент мне казалось, что я умираю еще раз, только теперь уж окончательно.
- Зачем ты нарушил мой покой? – прорычал Люцифер, вплотную приблизив свое лицо к моему. Я явственно ощутил запах гнили и разложившейся плоти. Зубы не чистит, почему-то инстинктивно подумал я.
- Я… мы это, на экскурсии, так сказать, – господи, а может, он и слов-то таких не знает?
Чудовище ехидно усмехнулось и продолжило:
- Ко мне? На экскурсию? Вот они, - он указал в ледяной пол, - тоже приходили на экскурсию. Да так и остались. Не смогли отказаться от моего гостеприимства. Пришлось задержаться. На век!!! Навсегда!!! – проревел Люцифер, раздвинув в стороны руки-лапки. – И ты останешься здесь, плебей, если правильно не ответишь на три моих вопроса. Слушай! Первый! Кто я такой?
Слава богу, конечно, что в свое время я читал и Библию и Евангелие, и, в общем-то, имел представление о его происхождении. И, набравшись храбрости, четко и громко произнес: - Падший ангел!
Чудовище как будто бы успокоилось и произнесло:
- Где-то ты, конечно, прав, червяк. Я – ангел. Но не падший, каковым все вы меня считаете. Господь бог послал меня сюда не из-за гордыни моей, чтобы вы молились на меня. Вас же невозможно не контролировать! Вот для этого я здесь и нахожусь уже много веков. Но ничего, ОН знает, как я люблю его и верю в него. Скоро, скоро настанет мой час, и ОН призовет меня к себе, в рай, на старое мое место! А может, и повысит... – Люцифер задумался. – Ну, ладно, вопрос второй. Он обернулся назад, поманил кого-то рукой. За спиной его что-то заскрипело, и я увидел ветхий гроб, почти развалившийся. Одним движением Люцифер отбросил его крышку, которая от удара разлетелась в труху о стену пещеры.
- Выходи! – взревел Люцифер.
В гробу что-то зашевелилось, и из него тяжело приподнялся на руках какой-то человек. Человеком назвать его можно было с великим трудом. Скорее, это был скелет, облаченный в обрывки старинной одежды, больше похожей на балахон, подпоясанный веревочным поясом.
- Вставай, выродок рода человеческого?!- взревел Люцифер, и, на удивление, человек из гроба буквально выпрыгнул оттуда и встал перед монстром по стойке смирно, преданно, по-собачьи глядя ему в глаза.
Люцифер смотрел на него ненавидящим взглядом, и вдруг, резким движением лапы, сорвал бедолаге голову с плеч! Господи, какой ужас! Однако, кровь не брызнула из него фонтаном, как я ожидал, а из туловища полилась, как река, чёрная-пречёрная тягучая жидкость. Человек (а точнее, его голова), дико заорал, его туловище дернулось и... побежало к своей голове. Добежав до неё, оно подняло её руками и, привычным жестом, ловко поставило её на место. Немного поразмяв шею и, убедившись, что голова приросла, человек снова бросился перед Люцифером на колени и склонил несчастную голову.