И ему не оставалось другого выхода, какъ только сдѣлаться серьезнымъ и богобоязненнымъ. Да, теперь, когда пришла старость, и все и всѣ отвернулись отъ него, — это было единственное, что ему еще оставалось. Онъ раздумывалъ надъ этимъ рѣшеніемъ и, послѣ того какъ весь хмель испарился изъ его головы, сказалъ самъ себѣ: ты долженъ тедерь каждый день исправляться и становиться все лучше. Иди осторожно, дѣлай маленькіе шаги, но или постоянно впередъ. Паулина, быть можетъ, и права, что для меня наступило время обратиться къ Богу.
Когда Андерсъ Польденъ явился вечеромъ съ докладомъ, что завтра къ вечеру нея рыба будетъ уложена въ трюмъ, шкиперъ произнесъ серьезнымъ тономъ:
— Да прославится имя Господне!
Андерсъ Польденъ съ изумленіемъ взглянулъ на него и сказалъ;
— Когда думаете сняться съ якоря?
И шкиперъ опять отвѣтилъ что-то невѣроятное:
— Если на то будетъ Господня воля, завтра въ ночь.
И такова была Господня воля. Рейэрсенъ снялся съ якоря и вышелъ изъ гавани. Его сердце было преисполнено благодарности. Каждый островокъ здѣсь былъ ему знакомъ. Здѣсь прошла его юность, его самое блестящее время. Чего только не пережилъ онъ тогда, то тамъ, то здѣсь, во всѣхъ памятныхъ ему мѣстечкахъ! Ахъ, и вотъ теперь всему конецъ, все прошло безвозвратно….
Рейэрсенъ стоитъ у руля и смотритъ на свое отраженіе въ стеклѣ компаса. Вдругъ онъ выпрямляется во весь ростъ, точно адмиралъ, и тихо произноситъ:
— Въ слѣдующемъ году попробую въ другомъ мѣстѣ… Не можетъ быть, чортъ возьми, чтобы я уже въ самомъ дѣлѣ былъ ни на что не годенъ!
1905