Ларец золотом набит не был. Собственно, золотых монет в добыче имелось ровно две штуки, обе странные, продолговатые и прямоугольные, как инвентарная бирка. И блестели они как-то не очень. Серебра нашлось больше, и тут разнообразие приятно удивляло — как большие яркие монетки с красивым узором, годные прямо так в украшения, так и мелкая "чешуя", которую лишь на вес принимать. Кажется, серебро именно так и ходит, по весу. Грамм сто, полагаю, может чуть больше.
Еще из драгоценностей наличествовала связка браслетов, по большей части медных и бронзовых, две серебряных цепочки, перстенек с мутным камешком да украшения на ножнах кривого кинжала. Так себе нам пираты попались, никаких сундуков с алмазами. Но с паршивого карабаса хоть монет чуток...
Тряпки тоже имелись, все трое без стеснений примеряли найденные пожитки. От того, что на них имелось, новая одежка отличалась лишь степенью изношенности, но орали весело и довольно скалились.
Вообще добыча откровенно скудная. Еда однообразная, видимо рацион у местных моряков не сильно отличается от пиратского. Да и где ее готовить? Хотя жаровня нашлась, но размеры позволяли на ней разве что чай заварить. Уже неплохо, но хотелось бы борщеца, и с котлетками...
О, аппетит прорезался.
Хлеб имелся — уложенные в большой короб и переложенные листьями задубевшие лепешки. Но тем не менее это был хлеб! Гек мой кивок на жаровню понял мигом, быстро разведя огонек из щепок и хитро закрепив еще один кувшинчик нагрел в нем воду. Я думал, что кипяточком согреюсь, но ошибся — лепешку у меня отобрали, покрошили в кувшин и насыпали вдобавок чего-то пахучего, что тоже принесли от пиратов... Тюря вышла ароматной, хотя и излишне острой. К ней полагались щепочки сушеного красного мяса, острые настолько, что хоть в море прыгай. Под такой бы закусь да бутылку... Есть здесь пиво? Должно быть, мужики ведь есть.
Отвалившись, я прислонился к борту, плотней закутавшись в ткань и продолжил следить за грабежом. На меня даже не косились, свою часть работы я выполнил, дальше без тупых обойдутся.
Сняли, перетащили к нам и установили носовую мачту, я лишь поразился той привычке, с которой решались все проблемы с этими бесконечными веревочками. Бревно-то немаленькое, а всей переноской один Сома занимался: тут зацепил, там подтянул и вот оно уже в гнезде. Затем перетащили носовой парус, но крепить не стали, так уложили. Осторожно отсоединили заднюю короткую, трехметровую с таким же маленьким парусом, но устанавливать даже не попытались. Сняли все канаты с главной, а парус нарезали кусками — он оказался почти таким же драным, как на Корыте. Потом начали сбивать крепления — металлические, скорее всего бронзовые. Не так уж и много, к тому же выглядели они так себе. Наверное, глупо было бы пиратам драить медяшку? Блестит, далеко видно и все такое — а может просто лень.
Вслед за хлебной корзиной перенесли остальные припасы, подозрительно похожие на тот набор, что у нас уже был. Такие же "пупырчатые дыни", такие же длинные толстые корневища, но помимо них имелись три связки вяленой рыбы. Если нас застанет штиль, то голодать не придется... ах да, какой штиль, я же на борту. Никак не привыкну.
На борт Корыта переносились инструменты, доски, бочонки, канаты, корзины — мельтешение муравьев, объедающих мертвую гадюку, вот что это напоминало. Пиратская лодка на глазах пустела, на Корыто шли потоком тряпки, одежда, стоптанные сапоги, мотки бечевки, обрывки кож.
Мне принесли кинжалы в количестве пяти штук. Непривычного вида, нечто среднее между мачете и кукри, с тяжелым листовидным клинком и загнутой рукоятью. Подкинул в руке, оценил качество — колхозная кузня, не больше, но в лес по хворост с этим можно идти. Еще из оружия имелись сабля, четыре тесака, одно копье и семь стрел. Лук утонул вместе с лучником.
Наконец, уже в потемках, когда я начал слегка трезветь, команда собралась на подведение итогов. Я сидел на своем привычном месте у румпеля, где на мою скамеечку выложили награбленные подушки — кожаные и набитые чем-то комковатым, но все равно практически предмет роскоши. Надо мной повесили конструкцию типа "фонарь летучая мышь", только стекла мутные и не стекла, что-то вроде слюды.
Матросы сели чуть поодаль на корточки, самая привычная для них поза, а старпом уселся по ту сторону подстилки, на которой все еще лежало оружие и ценности.
Итак, начинается самое сложное. Я должен поделить добычу, при этом сохранив жизнь себе и экипажу.
Сразу отложил золото, ткнув пальцем в доски настила. Посовещавшись, мне показали пять пальцев — лодка вроде моей стоила пять таких монеток. Нехило. Я решительно вытащил золотые из общей кучки и отложил в сторону, показав, что это идет в судовую кассу, на крайний случай. Серия настороженных кивков, поняли. Затем взял три кинжала, столь же показательно отложил в сторону, потом передал каждому. Заулыбались, тут же похватали, с привычными уже поклонами и вроде даже благодарностями. Логично, островитянам оставили зубочистки, а нормальные ножи отобрали, и вот они снова приличные люди.
Саблю, копье и тесаки так же напоказ отложил в сторону, потому что это рабочий инструмент для определенных целей и нефиг его из оружейки не по делу доставать. Переглянулись, покивали согласно. Затем я поочередно потыкал пальцем в снасти, главный парус, доски под ногой и развел руками, а потом ткнул в добычу. Минутное совещание почти без повышения голосов, после чего Мика очертил на кувшине с жемчугом примерно половину объема. Надеюсь, он и портовые сборы учел, а не только ремонтные работы.
Теперь главное — как предложить нормальное долевое участие, используя лишь жесты и мимику?
Ткнув поочередно пальцем в каждого прочертил на палубе три черты. Потом сказал "вуу!" и пошевелил пальцами, вызвав легкий ветерок. Высказались однозначно и без колебаний, маг воздуха как главный двигатель и основной калибр получает две доли. Я прочертил рядом с тремя еще две и кивнул на волны, снова вопросительно уставившись, на всякий случай не гася ветер...
Сейчас больше возьмешь — затаят, меньше — уважать перестанут. Тонкий момент, однако.
Помявшись, команда согласилась, что "бль-бль" это не "вуу", но доля положено однозначно. И еще одну получаю я как владелец судна. Итого единогласно делим все на семь равных долей, четыре из которых идут удачливому попаданцу. Правда, в следующий раз может и не повезти, но есть место для маневра при торговле, уже неплохо. Что, жадный? А из каких фондов я буду команду премировать? Вождь должен быть щедрым, но никто почему-то не задумывается, откуда он берет бабло на пиры и награды.
Кивнув Мике я откинулся на борт, доверяя дележ тем, кто разбирается в местных ценностях. Старпом, вопреки ожиданиям, передоверил все Соме и тот деловито стал перебирать жемчужины, тереть и смотреть в свете лампы серебро, звякать украшениями, пробовать монеты на зуб. Поначалу он делил все на четыре кучки, но я отрицательно покачал пальцем и прочертил семь раз по палубе. Матросы удивились, но настоятельное пожелание выполнили. Правда, пришлось искать тару под жемчуг и прочее, но вскоре добыча была поделена.
Все ждали, что я первым стану выбирать, и снова удивились, когда я устроил жеребьевку. Повернув Гека спиной я клал руку на кучку и спрашивал — кому... Концепция была незнакома, но восприняли ее легко, даже с азартом. Наконец, все поделили.
И тут же кинулись меняться.
Сома выпросил у меня доставшийся перстень, выложив за него половину своего жемчуга — тот, видимо, ценность имел, но не слишком высокую. Я согласился, все равно маловат. Свое барахло приказал сложить в капитанский ящик, перешедший мне по наследству от карабаса.
Доски, припасы и прочее за добычу ни я, ни матросы не считали. Без этого будет плохо всем, наше гордое Корыто нуждается в уходе и ремонте. Что радует, потому что ребятки явно собирались остаться со мной.