Потом Юля выда?т Марии пот?ртые джинсы, рваные на голени, и белую рубашку, они идут на воскресный базар покупать там зел?ные яблоки, такие кислые, что у Марии выступают сл?зы, и пирожки с повидлом, едят это в садике у фонтана, где плавают веточки деревьев и пущенные детьми бумажные корабли, потом их можно увидеть качающимися на качелях в речном саду, и сидящими на песке у воды, играющими в слова, и роющими канал от реки в маленькое водохранилище, и пускающими в н?м лодочки из коры, на которых отважные жуки-солдатики из прибрежного королевства отправляются на поиски новых песчаных земель. Потом они бросают камешки в воду и строят из песка город, развалины которого никогда не будут обнаружены и отданы на поругание истории, насел?нный ползучими насекомыми, в основном ч?рными муравьями, потом идут на другой конец сада есть лимоновое мороженое из блюдечек и там смотрят, как взрослые играют в волейбол идеально круглым белым мячом, а когда приходит вечер, они покидают сад, намереваясь прийти сюда завтра, когда глупые дети направятся в школу сидеть за пыльными партами, чертить красными чернилами поля в тетрадях и получать двойки.
На фоне такого же ярко-красного заката за редкой оградой высоких тополей они идут поднимающейся вверх улицей и заходят в кафе под названием "Ласточка", где горят апельсиновые лампы и худая девушка с лисьими чертами лица и угольным бантом под воротником блузки наливает в большие бокалы пахнущие спиртом коктейли. Юля заказывает мороженое с непонятным Марии французским названием, и пока они ждут его, сидя за столиком, покрытом чистой скатертью и Мария рассматривает т?мно-зел?ные бархатные стены, изогнутые стулья и пейзажи в тонких алебастровых рамках, к ним подходит худой мужчина в т?мно-сером костюме с родинкой над верхней губой, в глазах его есть что-то ежиное, что-то от заваленных ж?лтыми мокрыми листьями октябрьских лесов, что-то чужое и страшное, как тропинки, уходящие в вечернюю даль осени. Мужчина разговаривает о ч?м-то с Юлей вполголоса, так что Мария почти не разбирает слов, Юлия улыбается ему и даже делает какой-то непонятный жест рукой, потом мужчина уходит, садится за соседний столик и начинает читать газету, ему приносят ж?лтый непрозрачный коктейль и он пь?т его медленно, свободно откинувшись на изогнутую спинку стула, Мария ест французское мороженное, и девушка с ч?рным бантом ставит в магнитофон кассету с новой танцевальной музыкой, которой Мария ещ? никогда не слышала. Музыка очаровывает Марию так, что она забывает про странного мужчину в костюме, она кажется себе совсем взрослой, чувствует удивительное и волнующее будущее, которое одновременно влеч?т и пугает е?, это будущее здесь, она уже в н?м, это произойдет именно с ней, она ещ? не знает что, но знает, что именно с ней, с е? телом, с е? душой, с тем привычным и близким, что было с ней всю жизнь, что она всегда считала своим, интимным и недоступным никому другому.
Когда мороженое, полное трудно различимых ароматов, не то персика, не то абрикоса, не то ананаса, и пропитанное горьковатым лик?ром, какой Мария часто находила внутри шоколадных конфет на папиных или маминых именинах, кончается, а завораживающая музыка длится дальше, Юля говорит, что сейчас они поедут с мужчиной в костюме, которого она называет "дядей Андреем" есть вкусный торт. Мария не хочет торта, и не хочет ехать с юлиным дядей Андреем, но с Юлей ей не так страшно, и кроме того она просто не смогла бы одна выйти из незнакомого района города, куда они зашли. Она представляет себе юлину т?тю, жену дяди Андрея, чаепитие за столом на кухне, торт, и спрашивает Юлю, вернутся ли они потом на чердак. Конечно, отвечает Юля, мы только ненадолго в гости.
Дядя Андрей вез?т их в просторной заграничной машине, где пахнет розами, можно с ногами залезть на широкое, как диван, сиденье, и совсем не тряс?т, машина движется плавно, Юля опускает ветровое стекло и серый ветер бь?т им в лица, дядя Андрей ставит кассету с другой музыкой, которой Мария тоже никогда не слышала, из чего она заключает о существовании такого множества неизвестной ей музыки, что у не? захватывает дух.
Музыка дяди Андрея подходит к скорости машины, мельканию деревьев и разгорающихся фонарей, она описывает фантастический мир, куда они летят, бронзовые деревья с иглами вместо листьев, ветреные сады, запах бордовых кустов, реш?тчатую веранду у маленького озера, горы, над которыми тянутся облака, мир, который Мария никогда прежде не видела, но который представляет себе ясно, словно спит и видит чудесный сон. Она тоже подставляет лицо встречному ветру и зажмуривает глаза, радость свободы захватывает е?, радость бешеного пол?та в неведомое, который никто не может остановить.
Дорога скоро становится хуже, салон начинает качать, сквозь окно врывается терпкий запах полевых трав и цветущих фруктовых садов, электрические разряды сверчков рассыпаются под кол?сами, Мария видит над горизонтом полную луну, незамутн?нную облаками, висящую в густом небе цвета т?мной лазури, низко под ней мелькают сливающиеся вершины лесных деревьев. Замедлив ход, они сворачивают с шоссе и, проехав метров сто лесом, останавливаются у белого семиэтажного дома, окруж?нного соснами и горами строительного песка. Во дворе дома безлюдно, и из всех окон только в одном горит свет.
В квартире дяди Андрея на пятом этаже Мария принимает душ в ванной, облицованной голубым кафелем под мрамор, моет волосы пахучим шампунем и закутывается в выданное ей белое махровое полотенце, которого хватает только до середины б?дер. Потом она сидит в гостиной на диване, поджав босые ноги и сушит волосы горячим феном. В комнате горит ночник в виде мухомора, окно загорожено толстыми гардинами и тюлевой занавеской, сквозь которую в про?м гардин виден фонарь и угол соседнего дома с такими же т?мными окнами. Мария думает о том, что теперь будет с е? одеждой, как выглядит обещанный торт, и почему-то дрожит от волнения. Входит дядя Андрей в полувыцветшем полосатом халате, белом с зел?ным, и садится рядом с Марией на диван. Мария сушит волосы тихо гудящим феном, смотрит в просвет между гардинами и жд?т, когда прид?т Юля. Дядя Андрей молчит. Потом он говорит Марии, чтобы она выключила фен и дала ему остыть. Мария послушно выключает фен, клад?т его на стоящее рядом с диваном кресло и, закинув волосы за спину, начинает смотреть в потолок.
Дядя Андрей вдруг нападает на не?, наваливается своей тяжестью, прижимает лицо Марии к своему рту, лижет ей губы и щеку горячим влажным языком, как собака, а рукой срывает с не? полотенце. Мария вырывается, не догадываясь даже кричать и сильно мучаясь от страха, но дядя Андрей такой сильный, что кажется сделанным из дерева, он лишь тв?рже вжимает Марию в диван, сминает е?, как подушку, вырывает обжегшее кожу полотенце и хватает рукой сжавшуюся от стыда Марию за б?дра, делая ей больно, и целуя в глаза, в щ?ку, в нос. Мария зажмуривается, переполняясь ужасом и незнакомым бешенством, и сквозь суженые веки видит Юлю, появившуюся за спиной дяди Андрея, волосы е? полны воды. Юля резко д?ргается, в ушах Марии разда?тся громкий хрустнувший хлопок, словно что-то тяж?лое стукается об пол, голова дяди Андрея больно бь?т е? в висок, вес?лые т?плые брызги попадают на лоб Марии, а сам дядя Андрей, неудобно повернувшись вбок, валится с не? в направлении пола, задерживается, придавив Марии ногу, цепляясь за диван, и как-то странно закинув голову, и тогда уже Мария ясно видит, как Юля двумя руками наотмашь бь?т его в ухо топором для рубки мяса, слышится короткий треск, дядя Андрей коротко мычит и валится дальше, на коврик, спиной, и Юля, перешагнув через его ногу, снова с чавканьем рубит топором, снизу вверх, прямо в то место, откуда уже бежит кровь, у Марии кружится голова, е? переворачивает грудью на подлокотник дивана, и натужно, выламывая горло, рв?т прямо на паркет. Лицо е?, мокрое от лизания дяди Андрея и забрызганное его кровью, корчится от судорог рвоты, побелевшие пальцы до боли вцепляются в подлокотник, словно Мария висит над пропастью и боится упасть.