Кончив блевать, Мария перелезает через кресло и хочет выйти на балкон, ей хочется свежего воздуха, а может она ещ? и стремится покинуть проклятую квартиру, выпрыгнув вниз. Юля останавливает е?, схватив за руку, Мария вырывается и, полуобернувшись, видит неподвижно лежащего на полу дядю Андрея с размозж?нной головой, при плохом свете ночника на ковре ширится пятно крови. Она понимает, что он м?ртв, как кот?нок в луже своих внутренностей, которого мальчишки е? двора сбросили в прошлом году с крыши на асфальт перед парадным, и е? снова мутит, в глазах плывут т?мные круги.
- На балкон нельзя, - тихо говорит Юля. - Увидят. Не бойся ты его, он уже подох.
- Подох? - выговаривает Мария плохо послушными, испачканными противным привкусом рвоты губами.
- Да, подох, подох, - повторяет Мария. - Я башку ему топором разбила. Если сильно по башке топором дать, человек подохнет. Особенно если несколько раз. Ид?м в ванную, умоешься.
Сидя нагишом на краешке ванной, накрытом полотенцем, Мария полощет рот и выпл?вывает к крестообразно зареш?ченной дыре водостока. Воду она набирает сложенными руками из-под крана раковины. Ей вс? ещ? нехорошо, холодок проходит по затылку, и тошнит. Юля моет ей лицо рукой, потом вытирает брызги кровавой грязи со своих ног, потом моет под краном ванной топор. Видя смываемые с него лоскутки какой-то кровавой кожи и слипшихся волос, Мария вста?т, опирается руками о край раковины и, намного поразмыслив, снова начинает блевать.
- Ну ладно, хватит! - прикрикивает на не? Юлия. - Неужели ты сегодня так много съела? Одевайся, пора сматываться.
Мария находит свою одежду на стиральной машине, одеваться ей трудно и вс? время хочется блевать. Заст?гиваясь, она тупо смотрит, как Юля отирает топор о полотенце, на котором она раньше сидела.
- Хочу взять с собой, - объясняет Юля. - Полезная вещь.
Они идут т?мным коридором, и Мария очень боится, что сейчас из гостиной выйдет дядя Андрей. В квартире стоит тишина, только тихо гудит на кухне холодильник. Проходя мимо двери гостиной, Мария, ?жась от страха, вс?-таки заглядывает туда. Дядя Андрей по-прежнему лежит на полу, но как-то не так, как раньше.
- Не надо, не ходи! - вскрикивает Мария, когда Юля ступает на порог комнаты. - Он... движется.
- Да подох он, - кривясь говорит Юля, подходит к дяде Андрею и пинает его ногой. - Видишь, ничего не чувствует. Можешь сама проверить.
Марии очень страшно, но одуряющее любопытство заставляет е? войти в комнату, маленькими шажками, готовясь в любое мгновение убежать, она приближается к голой волосатой ноге распрост?ртого на ковре тела в полосатом халате. Юля открывает шкаф, обыскивает висящий там пиджак и находит кожаное портмоне. Она вытаскивает оттуда ассигнации и запихивает их в карман джинс. Мария, дрожа мелкой дрожью, касается ноги дяди Андрея своей плюсной, и сразу од?ргивает е?, потому что он т?плый, как живой.
- Вот наблевала ты некрасиво, - замечает Юля, показывая на лужу возле кресла. - Фу.
- Ты его правда убила, - говорит Мария, отходя к двери, чтобы быть от трупа в большей безопасности, потому что она вс? равно не верит, что человека можно убить.
- Убила. Он тебе знаешь что сделать хотел? Не знаешь? Он тебе такую гадость сделать хотел, что ты себе и представить не можешь. Было бы очень больно и очень противно. Выходи в коридор.
Мария выходит в коридор и, обернувшись, видит, что Юля присела над трупом и что-то сделала с ним, резко д?рнув локтем назад, что-то плохое и страшное.
Когда они выходят из дома, небо уже совершенно ч?рное. Они идут пешком, по дороге, ведущей через песочные горы и недорубленный лес к шоссе. Юля нес?т в кульке топор. Громко стрекочут сверчки, полевая трава пахнет густо, как дым. Они сворачивают с проезжей части и выходят на шоссе через лес. Они идут долго и молча, вдоль проезжей части, обдаваемые пылью и вонючим угарным ветром проносящихся мимо машин. Мария уже окончательно не верит в гибель дяди Андрея, но е? продолжает покусывать противная дрожь, как будто, когда все насекомые уже умерли и превратились в пыль, мелкие осенние мошки, не нуждающиеся в солнечном тепле, а только в тонких бисеринках крови, наполнили собой воздух.
В пригородном автобусе они продолжают молчать, стоя в проходе между сидениями, Марию укачивает и тошнит от сильного запаха бензина, так что она садится прямо на грязный пол, чтобы не начало рвать. Какая-то женщина начинает ругать Марию, думая, что та накурилась дурных растений, чтобы ещ? при жизни побывать в раю, но Мария не обращает на не? внимания, сосредоточившись на противостоянии рвотным спазмам. Потом они сидят на какой-то донельзя изгаженной автобусной остановке, стены навеса которой разрисованы похабными рисунками и матерными словами, резко пахнет застывшей мочой, смешанной с раскисшими обугленными окурками, Мария смотрит на свои руки, сложенные на коленях, и они кажутся ей странными, наверное оттого, что их вообще плохо видно в тусклом свете мигающего ж?лтого фонаря. Юля сидит вытянув ноги, кул?к с топором лежит возле не? на лавке. Далеко, за деревьями горят огни окон в высотных домах гигантских новых районов, о существовании которых Марии доселе было неведомо, и ей постепенно становится ясно, как огромен мир, где она жив?т, и как бесчисленное множество чужих незнакомых жизней населяет е? родной город, как рыбы и ракушки - море.