Шум боя, доносящийся с противоположной лестницы, стихает.
Мария собирает свой класс в школьном коридоре возле спортивного зала. Ученики 6А садятся на пол, вдоль стен. Они все в крови, как хищные зверьки, дышат часто и неровно. По коридору разбросаны в лужах крови трупы забитых напильниками школьников. Мария садится на подоконник, е? лицо забрызгано кровью, как у кошки.
- Мы поделимся сейчас на бригады, - говорит она. - У каждой будет свой командир: Юля Зайцева, Володя Попов, Гена Пестов, Миша Островерхов.
Она распределяет детей на группы, тыча пальцами им по очереди в лица. Названные встают с пола и подбираются ближе к своему командиру. Когда Мария замолкает, у стены остаются сидеть только Вика Лиховцева, Шура Равкина и Боря Савин, не принадлежащие ни одному из подразделений. Все замечают, что они совсем не испачканы в крови, а у двух девочек даже нет оружия.
- Это - трусы, - тихо говорит Мария, указывая на них. Участники колец вдруг бросаются на сидящих у стены. Вика Лиховцева проворно вскакивает и бежит по коридору. Юля поднимает пистолет, но Мария останавливает е? руку. - Я сама.
Она смотрит вслед Вике, а когда та добегает до предпоследнего окна в коридоре, резко д?ргает головой. Вика падает, ударяясь боком в стену, потом криво поднимается и ковыляет впер?д, снова падает, на этот раз животом, не пытаясь даже подставить руки, слышно, как квакает е? тело, плоско ударившись в пол. Боря Савин корчится у стены, упоротый ударом шила в бок, возле него приседает Коля Егубов и несколько раз с размаху бь?т Борю с глухим звуком напильником по голове. Залившись кровью и потыкавшись в стену, Боря затихает. К Марии подтаскивают хнычущую Шуру Равкину, лицо е? разорвано ногтями девочек. Мария осторожно проводит указательным пальцем по лицу Шуры. Оно нежно от ужаса, как бледные лепестки цветов. Кто-то сильно бь?т Равкину сзади шилом в спину, так сильно, что девочка д?ргается и вскрикивает от боли, ещ? и ещ? раз, как протыкаемая иглой заводная кукла. Схватив е? за волосы, Витя Полушаев наносит ей сверху удар клещами по голове. Удар вырывает Равкину из держащих е? рук, и она валится на пол.
- Попов, пойди притащи Лиховцеву, - велит Мария. - А этих уберите в класс.
Подойдя к лежащей на полу Вике, Попов хватает е? за руку и тащит по мастике к Марии, парализованные ноги Вики волочатся по полу.
- Ну что, убежала? - спрашивает Мария, глядя в карие, расширенные от ужаса глаза.
- Маришечка, - шепчет Вика непослушными губами. - Пощади меня, Маришечка, все видят, что Вика сильно дрожит и чувствуют запах мочи.
- Встань, - говорит ей Мария. - Смотри мне в глаза. Отпусти е?, Попов.
Вика с трудом вста?т, видно, что внутри у не? болит от ударов об пол, но она старается стоять прямо. Из глаз е? текут сл?зы, и она опускает лицо, даже теперь стыдясь своего плача.
- Смотри мне в глаза, - ласково повторяет Мария.
Вика вытирает сл?зы и смотрит Марии в глаза, новые сл?зы сразу выступают на место вытертых, она снова отирает их, губы е? д?ргаются от судорог плача. Рука Вики застывает у щеки и сл?зы уже свободно бегут из глаз по щекам девочки, она не вытирает их, только смотрит на Марию. Потом Вика как-то странно пода?тся назад и падает, раскинув руки, изо рта е? на лету выпл?скивается алой лентой кровь. Е? тело ударяется в пол и оста?тся неподвижно лежать.
- Вы видели, как я убила е?? - говорит Мария, поворачиваясь к одноклассникам. - Я затопила ей кровью мозги. Это мой любимый способ, - она вздыхает и смотрит на потолок. - Гена Пестов будет охранять детей в спортивном зале. Детей не бить, они нам ещ? понадобятся. Все трупы с этого этажа сбросить через окна во двор.
6. Майский ветер
Класс напротив - класс биологии. В стеклянном шкафу учительница биологии Надежда Александровна собирала годами наглядные экспонаты: чучела белок, крыс, мышей, воробь?в и зябликов, суш?ных рыбок и насаженных на иголки насекомых, жуков и бабочек. Стенки шкафа изнутри украшены аппликациями, вырезанными из цветной бумаги, изображающими листья и травинки, аппликации сделала несколько лет назад любимая ученица Надежды Александровны, Лида Рябкина, они запылились и немного пожелтели от старения плохого клея, но учительница биологии очень любила их, они тоже были для не? экспонатом, будто кожа и волосы самой Лиды Рябкиной, оставшиеся навечно в е? стеклянном шкафу. Едва в учебном материале встречался какой-нибудь экспонат из шкафа, хоть бы и походя, лишь как косвенное упоминание, Надежда Александровна сразу бежала к сокровищнице, отодвигала стекло и вынимала объект своей любви, нервно поглаживая м?ртвое существо тонкими пальцами, нежно вздыхая о н?м и осторожно сдувая с него пыль, и часто в такие минуты она снова, уже в который раз, сообщала ученикам о личности Лиды Рябкиной, е? маленьких талантливых руках, в которых когда-то цвело пламя любви к биологии, какой не знает теперь никто, даже сама Лида, давно выросшая и живущая где-то вдали своей взрослой, совершенно чужой жизнью.
Командиры групп занимают две первые парты у окна, Мария садится на место Надежды Александровны, которая, на сво? счастье, свободна от уроков в день революции и не пришла сегодня в школу. Мария смотрит в окно, за которым виден школьный забор, стволы тополей, столпившиеся люди за забором, подъезжающие с мигающей сиреной бело-синие милицейские машины и автобусы скорой помощи.
- У нас мало времени, - говорит она. - Они, наверное, собираются напасть. Наша главная задача - успеть выйти на крышу.
В десять часов десять минут звенит звонок со второго урока. Окно на втором этаже школы открывается, блеснув стеклом, на подоконнике стоит Юля Зайцева. Перед ней - наружный школьный двор, усыпанный брошенными в панике вещами, пара раскрытых портфелей, высыпавшиеся учебники и тетради, кляксы крупных кровяных капель, как из чернильницы. Впереди, там, где забор размыкается узкими воротами, стоит военный фургон, за ним - пять милицейских машин, за ними - пустая улица, за ней - кирпичные дома с т?плыми солнечными крышами, тонкие крестообразные антенны, а дальше - небо, небо, позади которого ничего уже нет.