– Да как можно столько съесть?! – покачал головой Никита.
– Я тоже удивлялась, как Лика ест, пока сама не втянулась. Да ты попробуй, попробуй. Когда ещё настоящей осетрины поешь?
Маргарита весело стрельнула глазами, хлебнув пива. Пиво она предпочитала всему остальному, особенно когда узнала, что оно из «Семи сапогов»[1]. Лика не соврала; пиво из этого кабака и впрямь поставляли к царскому столу.
Потом подавали мясные блюда, и у Маргариты опять разбегались глаза. Она не знала, за что взяться – за говяжий язык в маринаде, за телячью грудинку в сметане или молочных поросят с хреном. Подавали цыплят под белым соусом с крыжовником, гусей с яблоками, жареных фазанов, куропаток в сметане, рябчиков и перепелов. На фазанов и перепелов Маргариту уже не хватило, но всё остальное она добросовестно попробовала и понадкусывала.
Сначала ей было совестно бросать почти целый кусок недоеденным и требовать нового, пока царевна не объяснила ей, что всё доедят слуги, когда унесут тарелки на кухню, и пусть она не переживает. Наоборот, чем больше она не доест, тем больше дворни ей скажет спасибо. После этого Маргарита вгрызалась во всё новые и новые блюда с чистой совестью и спокойной душой.
Как ни была она увлечена изобилием царского стола и азартной дегустацией напитков и яств, ей хватало времени и поддерживать разговор, и приглядываться к гостям. От неё не ускользнуло ни напряжение Лики, рассеянно отвечавшей на настойчивые расспросы, ни хмурые взгляды Савостьянова в сторону Бессмертного с Еленой. Ничего не добившись от подружки и в общем догадываясь, что с ней происходит, Маргарита отстала от Лики и сосредоточилась на напарнике.
– Ну, ты чего? – она весело пихнула его локтем. – Чего не ешь-то? Всё о ней думаешь?
Никита бросил очередной взгляд на Елену и молча качнул головой.
– Да ладно, брось! – Маргарита опять ткнула его локтем в бок. – Что я, не вижу, что ли?! Ты так и не рассказал, что у вас было, пока ты там с ней два месяца мыкался.
Никита опять качнул головой.
– Ну?! – нетерпеливо поторопила Маргарита. – Рассказывай уже.
– Да ничего не было, Марго, – нехотя ответил он, помолчав. – Нечего рассказывать.
– Ты это брось! – решительно отвергла Маргарита. – Ты мне кудри не завивай. И хватит из себя цел очку строить. Вот это вот что? – она схватила его за ладонь с перстнем, рубин тускло блеснул кроваво-красным огнём. – И вот это вот? – Маргарита кивнула на Елену.
Она как раз смотрела в их сторону. Никита промолчал. Он выдержал насмешливый взгляд Елены и сделал большой глоток вина.
– Ты влюбился, что ли, Савостьянов? – не поверила Маргарита. – Ты правда влюбился, что ли?! Твоя ж маракуйя ж, вот только этого нам сейчас не хватало!
Никита хмыкнул, усмехнулся почти против воли.
– Кошкина, неужто ты меня взялась учить благоразумию? Вот именно ты?
– А ведь говорили мне Ферзь с Ликой, предупреждали, – расстроенно бормотала Маргарита. – А я не верила. А ты и впрямь в неё втрескался. Ты хоть понимаешь, каким дураком сейчас выглядишь?
Никита промолчал, сделав ещё глоток. Кравчий услужливо склонился, подлил вина.
– Слушай, я понимаю, она, конечно, это… ну да, может башку вскружить, – нехотя признала Маргарита, бросая взгляды на Елену. – Ну красивая, да. Ладно. Но она же… – Маргарита замялась, подбирая слово. – … Она же шлюха.
Никита качнул головой.
– Да, многим так кажется. Но она не шлюха.
– Да ладно! – недоверчиво прищурилась Маргарита. – Если она тебе не дала, это не значит, что она вся такая из себя. Бессмертный вдвое старше её, и неужто…
– Марго, заткнись! – попросил Никита. – Думай, что хочешь, но держи своё мнение при себе. Я как-нибудь сам разберусь, без твоих советов.
– Ну и пожалуйста! – фыркнула Маргарита, задрав нос. – Не хочешь – не надо. Тоже мне, граф Монте-Кристо.
– Вот и чудно! – пробормотал Никита.
Он сделал глоток вина, осторожно опустил бокал, задумчиво покрутил его. Маргарита обиженно пыхтела, разделывая крылышко куропатки и придумывая всякие колкости, чтобы поставить Савостьянова на место.
Тут ей пришла в голову новая мысль.
– Слушай, – она повернулась к Никите, забыв про Елену. – Только сейчас сообразила. Ведь если Бессмертный тут, значит, с нашей стороны его отпустили. Но ведь Шмидт не сделал бы этого просто так. Какие у вас вообще были планы? Чего дальше ждать?
Никита невесело усмехнулся.
– Только сейчас сообразила, Марго? А я думаю об этом с той минуты, как увидел его.
1
Раньше заведение называлось «Печки-лавочки», но оно полюбилось людям из особого отряда царевича. Однажды семеро молодцов, вернувшись из очередной вылазки, устроили в «Печках» весёлую забаву: потребовали налить каждый в свой сапог пива и условились, что кто последний допивает, тот платит за всех. Забава прижилась, и с тех пор как бравая семёрка вваливалась в кабак, в заведении неизменно раздавался заказ: «Семь сапогов пива». – Ларин А. Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного. М.: «Издательство ACT», 2021. С. 210–211.