– Пойдём в «Семь сапогов», позавтракаем, – предложила она, выводя напарника к Арсенальному мосту. – До них, правда, далековато. Но я, честно, не знаю здесь другого такого заведения.
– Ну пошли, – согласился Никита.
За несколько дней в Волхове произошли решительные перемены. По сравнению с последней вылазкой в город, когда Маргарита на каждом шагу встречала отчаяние, страх, неустроенность, толпы голодных, оборванных нищих, нахлынувших в столицу погорельцев и обозлённых горожан, хмурые наряды городской стражи и конные патрули по всему городу, неубранные кучи навоза и грязи, – сегодня от всего этого не осталось почти ни следа.
Город снова был прибран, чисто выметен и ухожен. Караулы ещё стояли на перекрёстках, но куда в меньшем количестве, чем неделю назад. Погорельцы и нищие были расселены в загородные, спешно возведённые времянки; всем назначили харчи и выделили свою долю леса. Мужики уже отправлялись рубить, чтобы, не теряя времени, восстанавливать по весне, сразу после сева, порушенные дома и хозяйства. Поначалу не хватало лошадей, чтобы возить лес, но позавчера из Рогатого Калача пригнали табун в триста голов, и дело пошло живее.
По расчищенным улицам Волхова катили повозки и сани с дровами, углём, сеном, хлебом и прочим припасом, закупленным на золото Бессмертного. Снова оживилась торговля, открылись рынки, базары, лавки и магазины. Снова на улицы высыпали довольные ребятишки и пока ещё осторожные мамаши.
«Вот как так-то?! – думала Маргарита, шагая по возрождённому городу и вертя головой по сторонам. – Неужели всё так зависит от одного человека? Вот не было Марьи – и в городе чёрт-те что творилось! Вернулась – и снова порядок. Как она так умеет?!»
Она не хотела в этом признаваться самой себе, но царица начинала внушать ей почти что восхищение. Начав с откровенной враждебности, переросшей в ненависть и готовность избавиться от Марьи любой ценой, сейчас Маргарита смягчилась до того, что была готова простить ей даже свой допрос на Уловителе. Который, как помнила, клялась никогда не забыть и не простить.
Ключевым моментом, заставившим Маргариту пересмотреть своё отношение к царице, стало покушение, едва не обернувшееся гибелью Костика. То, в каком отчаянии была тогда Марья, как изо всех сил старалась вытащить парнишку с того света и как была счастлива, поняв, что он не умрёт – чужой ей, в общем-то, мальчишка, – всё это произвело впечатление. Бездушная властолюбивая ведьма так переживать не будет. И даже последующие события не изменили мнения о царице. Ферзя она рано или поздно отпустит, да и с Иваном разберётся. А что город при ней снова ожил – этого не отнять. И если придётся выбирать между Марьей и Иваном, если придётся занимать чью-то сторону в грядущей борьбе, Маргарита уже догадывалась, кого она предпочтёт.
В «Семи сапогах» было людно, тепло и пахло свежей выпечкой. Маргарита по привычке свернула в питейную половину, но тут же развернулась в чайную.
– Мы же завтракать пришли, – смущённо пробормотала она. – А я, как обычно, в бар.
Но когда они уселись за столик с самоваром и подошла служанка, Маргарита повернулась к Никите с невинным видом.
– Давай хотя бы по кружечке пива закажем? А то голова ещё немного болит.
– Серьёзно? – укоризненно посмотрел Никита. – Тебе уже похмеляться надо?
Маргарита скорчила гримасу, пнула его под столом.
– И когда ты стал таким занудой? В институте же умел повеселиться.
– А мы ещё в институте?
– О-ох! – простонала Маргарита, закатив глаза.
– Да ради бога, заказывай что хочешь, – отмахнулся Никита.
Маргарита мгновенно повеселела.
– Так, нам сначала две кружечки пива, к ним пирогов с солёными огурцами… или с мясом… в общем, и с мясом, и с огурцами. Блины есть?
– Сделаем, – кивнула служанка.
– Тогда ещё блинов с икрой… можно щучьей… и сметаной… Потом, значит, чай… и варенье какое-нибудь к чаю… смородиновое… Есть?
Служанка кивнула.
Маргарита повернулась к напарнику:
– Добавишь чего-нибудь?
Никита сидел, скрестив на груди руки, и с усмешкой смотрел на неё.
– А платить-то ты чем будешь?
– Блин! – Маргарита растерянно захлопала по карманам. – Никит! – жалобно посмотрела она. – Я деньги забыла.
– Кому ты заливаешь, Кошкина?! – хладнокровно возразил Никита. – Нету тут у тебя никаких денег. Готов поспорить, за тебя тут всё время другие платили.
Маргарита с досады опять пнула его под столом. Возразить было нечего. За без малого три месяца в Волхове ей ещё ни разу ни за что не приходилось платить, и даже здесь, в трактире, за неё рассчитывалась Лика.