– Ядвига, – помолчав, ответила она. – Ядвига Полонская. А вы кто?
– Волховские стрельцы, – Осецкий гордо похлопал по притороченной к седлу пищали. – Новейшее оружие. Это тебе не стрелы какие-то, это любой доспех пробивает.
– Если подойти близко, – сказала Ядвига, усмехнувшись.
– Так ты разбираешься в этом? – удивлённо и недоверчиво спросил Осецкий.
– Немного, – Ядвига поправила заколку в волосах. – В общем, если хотите переночевать, место есть. Харч, выпивка, корм коням. Но плата сразу.
– И сколько просишь?
– Рубль серебром.
Осецкий присвистнул.
– Да за такие деньги в Волхове бабу снять можно. Ты чего, Полонская, рябчиками угощать будешь? Сбавь давай!
– Попробуешь моей настойки, стрелец, – сверкнула глазами Ядвига, – сам выложишь этот рубль. А не хотите…
– Ладно, ладно, – торопливо согласился Потапов. – Договорились. Рубль так рубль. Давай, Осецкий!
Он вытянул руку. Осецкий нехотя полез в карман, достал кошель и вытряхнул два серебряных полтинника.
Потапов протянул монеты Ядвиге.
– Коней можете привязать здесь, – она спокойно забрала деньги, кивнула на ближайшее дерево. – Сейчас принесу овса, потом займусь вами.
– Вот это баба, вот это баба! – восхищённо бормотал Осецкий, не спуская глаз с Ядвиги, возвращавшейся к домику. – И ведь она тут одна, Потапов.
– С чего ты взял? – нехотя спросил Потапов, рассёдлывая коней.
– Да ты видел, как она себя держит, как ставит? Замужняя никогда так дела не ведёт, сразу на мужа ссылается. А эта сама всё решает. Одна, одна, сразу видно, – Осецкий хищно щурился на домик.
Потапов неопределённо хмыкнул. Он понимал, куда клонит Осецкий, и ему не хотелось поддерживать этот разговор.
– Непонятно только, чего она тут одна делает? – Осецкий не собирался соскакивать с темы. – Ну, это мы выясним.
Баба непростая, сразу видно. Цепляет. Эй, Потапов, когда у тебя последний раз было?
– Угомонись, Осецкий, – пробормотал Потапов. – Вечно у тебя одни бабы на уме.
Ядвига возвращалась с торбой в руках.
– Н-да-а, – протянул Осецкий, не слушая Потапова. – Непростая, точно. Легко с ней не будет.
Потапов не успел ответить, Ядвига уже подходила. Со смутной досадой он смотрел, как Осецкий забирает у неё из рук торбу, любезничает, расспрашивая и рассказывая о своих подвигах. Ядвига улыбалась, поблёскивая глазами и белоснежными зубами, но о себе рассказывала мало, больше слушала.
Накормив коней, прошли в домик. Плохое предчувствие не оставляло Потапова и когда Ядвига угощала их сытным ужином, поставив, как обещала, бутылку рябиновой настойки.
Он пил мало, больше следил за товарищем. Ему не нравился голодный алчный блеск в глазах Осецкого.
Ядвига, казалось, ничего не замечала. Она постелила им на лавках, задула свечи и ушла в боковую клеть. Осецкий скинул сапоги и растянулся на лавке, весьма убедительно захрапев уже через пару минут.
Потапов полежал минут десять, борясь со сном. Но храп с соседней лавки не прекращался, и он понемногу успокоился. На всякий случай тихонько встал, подошёл к двери в клеть, осторожно надавил. Дверь не поддавалась – видимо, Ядвига заперла на засов.
Окончательно успокоившись, Потапов вернулся на лавку, вытянулся, зевнул и через пару секунд заснул.
Он проснулся от громкого вскрика. Рывком поднявшись и спустив ноги на пол, Потапов прислушался.
Несколько секунд больше ничего не слышалось, и он почти решил, что вскрик ему померещился во сне. Видимо, накрутил себя страхами, вот и…
В маленькое слюдяное окошко проникал слабый утренний свет. Потапов бросил взгляд на противоположную лавку и похолодел. Осецкого не было.
Он рванул к боковой клети. Дверь не поддавалась. За стеной слышались возня и приглушённое бормотание.
– Да не дёргайся, дура! – расслышал Потапов. – Ещё рубль заплачу. А не то…
Он саданул в дверь плечом, навалившись всем телом, сорвал с петель и ворвался в клеть. На узкой койке лежала Ядвига в разорванной рубахе и отчаянно отбивалась от навалившегося Осецкого. Одной рукой он зажал ей рот, а другой стаскивал с себя штаны.
Клеть была крохотная, койка стояла рядом с дверью. Потапов схватил Осецкого за шиворот и что есть силы швырнул о стену.
– Ты чего, Федька?! – заорал Осецкий, подхватывая штаны. – Рехнулся?!
– Уймись! – посоветовал Потапов. – А не то руку сломаю.
Осецкий оскалился, бешено втянул воздух и ринулся на него. Потапов не удержался на ногах, они выкатились из клети в горницу. Осецкому удалось попасть ему кулаком в висок так, что на пару секунд у Потапова поплыло в глазах, а когда он пришёл в себя, Осецкий уже сидел на нём и равномерно бил кулаками по лицу.