Когда молчание затянулось, я взглянула на Лизу. Скрестив тонкие ноги, она сидела на сетчатом эргономичном кресле рядом с рабочим столом и смотрела на меня. Ей было под пятьдесят. Стройное телосложение, волевой подбородок. Насколько я знаю, она никогда не была хиппи, но обожала одеваться в их стиле — в красочные цветастые платья и топы. Когда же она двигала руками, браслеты на запястьях тонко звенели.
Лиза была вторым терапевтом, которого я посещала после окончания школы, и я приходила к ней последние два года. Как и все хорошие мозгоправы, она никогда не говорила мне того, что я хотела услышать, и всегда подталкивала меня дальше, чем мне самой хотелось бы идти.
Она наклонила голову и приподняла безупречно ухоженную бровь.
— Итак?
Я промолчала.
Лиза сняла с колен блокнот, бросила его на стол и скрестила руки.
— Почему вы сегодня такая упрямая?
— Я не упрямая.
— Вы не отвечаете на мой вопрос.
— Может, я не знаю ответа.
— Вы отлично его знаете.
Лиза была тем, кого называют психотерапевтом частной практики. Она не имела отношения к государственной медицинской помощи, поэтому клиенты были вынуждены либо иметь частную страховку, либо платить из своего кармана. Благодаря этому кабинет Лизы был намного уютнее кабинетов большинства психотерапевтов. У нее был большой дубовый стол, на котором стоял навороченный «Макинтош». Дорогой коврик защищал паркетный пол. Кожаная кушетка плюс кожаное кресло. Возле двери висели настенные часы ручной работы с римскими цифрами по кругу, добавлявшие обстановке изысканности.
Когда я не ответила, Лиза обернулась на своем сиденье, взглянула на часы и снова повернулась ко мне.
— У нас осталось двадцать минут. Вы хотите закончить прямо сейчас или вы намерены и дальше сидеть и упираться?
— Я не упираюсь.
— Конечно, упираетесь.
— Я знаю, что вы делаете.
Она снова выгнула бровь.
— Уверены?
— Да, вы намеренно вынуждаете меня защищаться. Вам кажется, что это поможет мне понять мой сон.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я иногда делаю то же самое. И научилась этому у вас.
Она улыбнулась моим словам, но не рассмеялась. С тех пор как я начала ее посещать, я всего несколько раз слышала, как она смеется, и задалась целью попытаться рассмешить ее на каждом сеансе. Расколоть профессиональный фасад было нелегко — самое большее, что у меня получалось, это заставить ее улыбнуться, — и все же было приятно поговорить с кем-то, у кого не было каких-то тайных мотивов, с кем-то, кто не осуждал вас, когда вы ляпнули или совершили какую-то глупость.
Мой взгляд упал на фотографию Лизы и ее мужа в рамке на столе. Я уже не в первый раз задавалась вопросом, какие у них отношения. Делятся ли они за ужином чем-то важным или позволяют молчанию перерасти в стену между ними.
Мне нравилось думать, что у них хорошие отношения — хорошие, крепкие отношения, такие, которые никогда не дают трещину. Бывали времена, когда я думала, что все, что нам с Дэниелом нужно, — это дружба с парой постарше, которая умеет вместе разбираться в личных проблемах и которая помогла бы нам увидеть то, чего можно добиться.
Но этого, конечно, никогда не произойдет, по крайней мере, пока я пациентка Лизы; и даже если бы я подняла эту тему в разговоре с Дэниелом, я уверена, что он бы от нее отмахнулся.
Лиза вновь взглянула на часы.
— Пятнадцать минут.
В моей сумочке загудел телефон. Я вытащила его.
— Разве вам нравится, когда телефоны ваших пациентов звонят во время сеанса? — спросила Лиза.
Не обращая на нее внимания, я проверила, кто звонит. Номер был местный, но незнакомый. Я нажала кнопку «отклонить звонок», затем зажала кнопку сбоку и выключила телефон. Как только экран погас, я показала его Лизе.
— Вот, я его выключила. Довольны?
— Я была бы довольна, если бы вы ответили на мой первоначальный вопрос.
— А каков был ваш первоначальный вопрос?
— Не притворяйтесь, Эмили.
Я вздохнула и отвернулась.
— Не знаю.
— Чего именно вы не знаете?
— Я не знаю, кто эта девушка.
Лиза скептически посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Я привстала на кушетке.
— Не могу вспомнить, когда мне в последний раз снился кошмар.
— А прошлой ночью у вас был один и тот же кошмар дважды.
— По крайней мере, я так помню. Сначала, когда я вздремнула, а потом позже… Я едва могла уснуть. Как тут уснешь, когда рядом храпит Дэниел.