Часть 1
В одно из больших, плотно закрытых окон мальчишеской спальни ночью постучали. Постучали громко, тревожно! Стекло отчаянно звенело под костяшками чьих-то пальцев, но проснулись не все.
-Лёнька! Лёнька, ты слышишь, кто-то стучит в окно! - приподнявшись на локте, восьмилетний веснушчатый Сашка Ржевский шепотом попытался привлечь к себе внимание десятилетнего пацана, спящего укрытым с головой на соседней кровати.
-Бред! Спи, давай! Ты, что, забыл - мы же на четвертом этаже? - не высовывая из-под одеяла голову, пробурчал Лёня Осипов и мирно засопел дальше.
-Но ведь стучат! - с досадой буркнул Сашка и, громко шмыгнув своим курносым носом, спустил ноги с кровати.
Он и еще несколько ребят босиком быстро подбежали к окну, но тут же отпрянули, озадаченные и напуганные тем, что за окном никого не было!
Был только свет!
Рыжий Сашка Ржевский и другие любопытные пацанята разбежались по своим кроватям не только из-за того, что было холодно торчать раздетыми у окна, но и потому что, никому ничего другого в голову не приходило от тревоги и страха.
-Лёнька, ну, как ты можешь спать, когда такое вокруг тебя творится?! - Хоть и возмущенным, но все-таки шепотом, чтобы не оконфузить Осипова перед другими ребятами, спросил Сашка своего соседа, по-прежнему даже не повернувшегося от стены.
Смуглый крепыш Лёнька Осипов после этих слов, наконец-то, понял, что происходит что-то серьезное, поэтому сел на кровати, почесал в затылке и, чтобы окончательно проснуться, потряс головой, как молодой жеребенок на утреннем лугу. Только после этого он огляделся.
Слабый, едва теплящийся свет в одном из окон спальни, переливался и мерцал, словно перламутровый. Было заметно, что свет усиливался, как будто постепенно откуда-то приближался.
Свет приближался. И стук не умолкал.
От необъяснимости происходящего стало жутко. Те ребята, что не вставали, натянули на головы одеяла, остальные, вернувшись на свои кровати, сидели на них нахохлившиеся, как молодые петушки, готовые прямо сейчас принять бой.
Не молчал только Сашка Ржевский, который мог молчать разве что во сне или на уроке математики. Но и там только потому, что в детском доме все точные науки вела сама директриса Валентина Пантелеевна. Эта высокая, черноволосая, худая и плоская, словно школьная линейка, старая дева была сурова, строга и неумолима, лишена малейшего чувства юмора и сочувствия к проблемам детей, потому что никогда их всерьез не воспринимала. На своих уроках она создавала такую атмосферу страха, что казалось, даже мухи облетали ее классы стороной, чтобы своим жужжанием не нарушить в них тишину и порядок.
Знаний от этого страха у ребят не прибавлялось. Несмотря на всевозможные таблички и пособия, которыми она снабжала каждого из них, несмотря на старательную зубрежку ее заданий, детдомовцам не хватало глубокого понимания ее предметов из-за гнетущего, все подавляющего страха, одного только страха, который царил на ее уроках.
Сашку, да и не только его, тяжелый характер директрисы не раз вынуждал убегать из детдома, куда глаза глядят, но всех, в конце концов, возвращали обратно.
А вот Лёнька Осипов, по мнению Сашки Ржевского, никакого страха перед директрисой детского дома не испытывал и, хоть был большой изобретатель всевозможных безобидных проказ, в побегах никогда не участвовал, терпел. Ребята не знали, что причина Лёнькиной сдержанности была в другом, но они за это долготерпение его очень уважали и считали отчаянно смелым.
-Это кто ж такой безбашенный, что к нам на четвертый этаж забрался? Да еще ночью? - спрашивал Сашка соседей по спальне, но в ответ со всех сторон слышался только стук зубов.
-Айда, пацаны, глянем еще разок! Может, это кто-то так прикалывается, а может, уже пора МЧС вызывать? - храбрился Сашка, за которым до сих пор никто не замечал особой смелости.
МЧС не МЧС, однако, многие пацаны уже готовы были бежать и звать на помощь, хотя, кроме совсем еще зеленой, молоденькой дежурной воспитательницы, да полупьяного сторожа в их детском доме найти защиту было не у кого.
Тем не менее, спустя несколько минут, пятеро самых храбрых, самых отчаянных, набравшись мужества, и понимая, что все друзья на них смотрят с надеждой, на четвереньках доползли до середины окна, но только один Лёнька Осипов высунул голову из-под подоконника.
Очкарик Илья Редькин, большой любитель чтения, успел подумать, что Лёнькина голова, торчащая над подоконником в лучах все усиливающегося за окном зеленовато-голубого света, очень похожа на голову профессора Доуэля, только вокруг нее не хватает проводочков.
В эту минуту стук в окно резко прекратился. Свет достиг невыносимой для глаз яркости, окно звякнуло и разбилось вдребезги.