- Впрочем, это я по старой учительской привычке призываю вас учиться старательно. На самом деле в нашей школе вам не старательно учиться при всем желании не удастся. Этот процесс от вас самих будет мало зависеть, настолько передовые технологии по обучению здесь задействованы. Я сам никогда не мог предположить, что когда-нибудь удостоюсь чести работать в таком месте, поэтому поздравляю и вас, и себя с такой удачей.
Вот это все, что я хотел вам сегодня сказать. А если что-то забыл, доскажу в другой раз. Рассказывайте друг другу и новеньким о здешних порядках и, главное, помните все, что входить в комнаты, над которыми висят красные фонари никогда нельзя, даже, если вас при этом никто не видит! Это необходимо для вас самих, ведь, что бы я здесь о вас ни говорил, как бы ни расхваливал, все вы пока, по сути, босяки и шпана, и пока не приучены к дисциплине, а без дисциплины, заметьте, нет организации, как говаривал Петька в романе Фурманова «Чапаев». Что я, однако, говорю: ведь для вас что Чапаев, что Наполеон - одинаковая древность. Ну, лишь бы поняли: в запретные комнаты не входить ни под каким предлогом.
Часть 6
Закончив свою речь, Груль Цалович поманил пальцем Витю Калабухова и приказал:
- Зови новенького сюда.
Лёня, услышав это, подошел сам. Следом за ним подошли и все ребята, с которыми он успел познакомиться и поговорить. Груль Цалович вынул из одного кармана на своем жилете какой-то приборчик, отдаленно напоминающий мобильный телефон, нажал кнопку и объявил:
- Твою комнату тебе покажет Виктория Владимировна. Подойдешь к ней после ужина. Но пока тебе там нечего делать, у нас не принято валяться на постелях, предназначенных для ночного сна. Сейчас вам надо всем идти в библиотеку и изучать расписание занятий, хотя еще не весь контингент собран и преподавателя боевых искусств пока ищем.
- Нечего было меня из нашего детдома воровать, там со мной классный дзюдоист Ерофеич занимался, - упрекнул Груля Цаловича Лёня Осипов.
- Ты, Осипов, на меня обиды не держи, меня здесь упрекать не в чем, я к сбору детей отношения не имею, а вот персонал - это по моей части. Как, говоришь, полное имя твоего Ерофеича? - спросил Лёню завхоз. - Если не ошибаюсь, в вашем детдоме никто с таким отчеством не числится. И с фамилией такой никого, вроде бы, нет.
«Откуда он знает, находясь за столько километров, кто в нашем детдоме работает, а кто - нет?» И произнес еле слышно:
- Его зовут Логинов Николай Ерофеевич.
Отмолчаться или ответить неправильно Лёня опасался из-за незнакомой обстановки, в которую он попал, оказавшись в этом «Приюте». Из-за того, что не знал, насколько всеохватны возможности тех, во власти кого он сам оказался, хотя и успел уже понять, что эти возможности огромны. Но не безграничны же?!
Будучи десятилетним ребенком, по наивности Лёня полагал, что похитителям ничего не даст фамилия, имя и отчество его тренера, зато он не скажет его адрес, а в этом случае они Ерофеича не найдут. Ведь в детском доме тренер, действительно, не работает. Однако, положа руку на сердце надо признаться, что глубоко в душе у Лёньки Осипова таилась подленькая мыслишка, в существовании которой он ни за что не признался бы даже родной матери, потому что эта мысль своим существованием обвиняла его в предательстве, зато согревала надеждой, что любимый учитель, уже однажды вытащивший его-несмысленыша с самого дна жизни, появится здесь, как по-щучьему велению, и спасет его еще раз. А в том, что его надо спасать, несмотря на всевозможные восхваления условий, созданных здесь для детей, Лёня Осипов был абсолютно уверен.
- Калабухов, - обратился воспитатель к Вите, - отведите новенького в гардеробную, подберите ему стандартную форму, нельзя по пансионату ходить голышом. Неприлично! Да, идите уже, идите, а то мы так до обеда и будем с вами распетюкивать. Вы уже почти взрослые, осваивайтесь, няньки вам не нужны. Идите, идите, все, все.
Выходили из столовой все гурьбой, а Груль Цалович остался там и присел на краю стола, который в это время уже автоматически освобождался от остатков еды, посуды и был чисто вымыт небольшим агрегатом, ползущим от самого края в конец стола. Витька Калабухов, Лёня Осипов, Артём Голубков и Света с Элей вышли вместе и встали в коридоре кружком, чтобы решить, как помочь запертой в клетке Юле. Лёня успел рассказать все, что он в запретной комнате видел.
- Ничем мы не сможем ей помочь без взрослых, ведь нас самих могут посадить в ту же клетку, - предположила Света, зябко поеживаясь, то ли из-за усиленной работы не слышных и невидных нигде кондиционеров, то ли от страха быть запертой в клетке.