В душу русалки забрался страх и свил себе гнездо. Она не знала, чего ждать от мужчины, так неожиданно возникшего на пороге избушки на курьих ножках, но не могла не отметить, что колдун хорош собой. Он был одет в хламиду и обладал славянской внешностью: густые пепельные волосы, правильные черты лица, глубокий внимательный взгляд синих очей. Мужчина шагнул к девушке, рассматривая ее с живейшим интересом: черные антрацитовые волосы, стройная фигурка, и смерть, притаившаяся за водными очками и готовящаяся к броску. Русалка в покрывале из тьмы выглядела притягательно, хоть одежда ее и была похожа скорее на тогу. Пока незнакомка пыталась осознать, что происходит, колдун в два шага очутился рядом и, схватив девушку в охапку, обернулся черным вихрем и утащил добычу прочь.
Васелена не успела даже коротко вскрикнуть, как мужчина занес ее в свое логово и бросил на кровать. Не дожидаясь, пока девушка придет в себя для удара, скинул хламиду и сорвал покрывало тьмы, которое послушной тряпочкой соскользнуло с очень красивого, сильного, текучего как проточная вода тела. Он не понимал, что с ним происходит, только, грубо впившись в ее губы, смотрел в широко раскрытые глаза русалки. В них застыли ошеломление, растерянность и интерес. Мужчина жадными поцелуями стал покрывать тело девы, а потом проник плотью в ее лоно, быстро толкнулся внутрь, блаженно застонав от непередаваемого наслаждения, какого не ощущал раньше. Он тут же почувствовал, как цепкие щупальца смерти вонзились в него, выпивая магию, виру и нектар души, но ему было всё равно. Колдун ускорил движения, и девушка то ли всхлипнула, то ли застонала. Он на всякий случай посмотрел в ее глаза — и пропал: в них читалось наивысшее блаженство. Васелена жадно пила из него жизнь, наполняясь сама. Глаза стали зеркально-антрацитовыми, в них плескалось удивление, смешанное с восторгом и запредельным вожделением: русалка так же сильно хотела своего похитителя, как и он ее, и тогда колдун себя отпустил, стал всё более жестко и грубо двигаться в ней, пить ее всю. Они достигли высшей точки блаженства одновременно. Мужчина расслабленно заглядывал в глаза девы, но читал там свой конец: тень смерти стала более явной, радужка потемнела. Колдун снова овладел Васеленой, а русалка была совершенно не против. Он ждал протеста, криков, слёз, но встретил только такой же изголодавшийся жар желания. Они почти не отдыхали, короткие перекусы — и снова объятия страсти, русалка сегодня была в его комнате богиней.
Вырвавшись из плена любовного безумства, колдун сидел в плетеном кресле со стаканом сока и думал: «Что ты делаешь со мной, девочка?» Он смотрел на пленницу, не отрывая взгляда. Васелена встала, потянулась, подошла к столу и спросила игривым тоном:
— Не накормишь? — Колдун кивнул и взмахнул рукой, на столе появились яства. Васелена посмотрела на руку, которую не отпускала кукла, и снова прочитала: «Накорми меня, и я исполню любое твое желание».
Русалка взяла грушу, изящным движением отрезала тонкую пластинку от фрукта и подала кукле, приказав:
— Ешь! — И кукла принялась за еду.
— Чего ты хочешь? — спросила она, управившись с кусочком груши.
— Чтобы ты отлепилась от моей руки, — ответила Васелена.
Кончики губ колдуна повернулись от улыбки: в этот момент, со сведенными бровями, русалка была такой милой, что ему снова захотелось прижать ее к кровати, но он сдержался. Кукла Елены Прекрасной отлипла от руки русалки и спрыгнула на стол, подошла к блюду с ягодами и внаглую стала их уминать. Мужчина рассмеялся нахальству куклы, Васелена тоже улыбнулась.
Похититель девы выдохнул, взял себя в руки: поведение русалки удивляло его. Он ожидал обвинений, но ничего такого не последовало. Колдун озадаченно посмотрел на русалку и спросил:
— И ты даже не хочешь меня назвать мудаком?
Васелена недоуменно хлопнула глазами и с детской непосредственностью уточнила:
— А это кто? — И столько было невинности в ее вопросе, что мужчина подумал: «Какой же она еще ребенок… хотя ей семнадцать лет». Колдун понял, что он пропал.
Вопрос русалки остался без ответа, и похититель Васелены, собравшись с мыслями, спросил деловым тоном, не подразумевающим отказа:
— Пойдешь ко мне в ученицы?
— Я? — удивилась русалка.
— Ты, ты, красна девица. Но имей в виду, что будет тяжело.
— Я уже учусь в школе черных волхвов.
— А я не предлагаю тебе обучения на общих основаниях. Я зову тебя в личные ученицы. У меня уже двенадцать учеников, и со всеми я занимаюсь лично, пойдешь тринадцатой ученицей? В команде шесть девочек и шесть мальчиков.