Вскоре слуги внесли яства, и Васелена, больше ни на кого не обращая внимания, набросилась на еду. Она ела жадно, словно не в себя. Слуги всё несли и несли ей кушанья, а русалка ела за десятерых молодых людей. Ученики Волоса были поражены таким аппетитом.
— Эй, не лопни, — весело сказал рыжий парень. Русалка его реплику оставила без ответа. — Меня Солнцевод зовут, а твое имя какое?
— Васелена, — молвила русалка и с достоинством поднялась из-за стола. — Приятно было с вами провести время, но мне пора. — С этими словами она словно пава выскользнула из столовой, ученики проводили ее недоумевающими взглядами.
Див спешно запихал в себя хлеб с подливой и, опрокинув стул, рванул за Васеленой следом. Он едва успел нагнать ее и поймать за локоть:
— Куда намылилась? Лечение еще не закончено! — Русалка вырвала руку и, оттолкнув его, скользнула на улицу, чувствовала она себя сносно.
Див выругался, перекинулся в волка и рванул за беспокойной пациенткой. Он поравнялся с ней и на бегу спросил:
— Ты что, из-за Заряны обиделась?
— Кто это такая?
— Ну та барышня, которая пыталась тебя на место поставить.
— Вот еще я из-за рабынь не расстраивалась, — усмехнулась Васелена.
— Тогда я не понимаю твоей спешки. Неужели ты не хочешь передохнуть, тем более мне наставник голову оторвет, если с тобой что-то случится. Да я себя сам не прощу. Ты только от силы рун оправилась. Как-то быстро оправилась, кстати, — заметил он.
— Вот и отстань от меня, видишь, я в полном порядке.
— Остановись хотя бы на мгновение, — попросил див, но русалка продолжила идти. — Хорошо, ты знаешь, где искать аленький цветочек?
— Нет, но собираюсь это выяснить.
— У кого?
— А кто у нас всё ведает?
— Баба-яга.
— Стоп, а мне не нужна Баба-яга. — Она так резко остановилась, что волк пробежал еще несколько шагов, прежде чем ему удалось затормозить. Васелена присела на валун, достала из кольца блюдечко с наливным яблочком. Желудок снова заурчал, требуя еды, и русалка не успела остановить себя, как схрумкала наливное яблочко и в недоумении смотрела на оставшуюся в руках веточку-плодоножку.
— Зашибись! Что будешь теперь делать? — Русалка неожиданно для себя всхлипнула, див поначалу не поверил, но всхлипы повторились. Тогда он присел рядом и обнял деву. — Ну, тише, тише! — А она разревелась в голос. Див не умел успокаивать рыдающих женщин.
— О чём плачем, о потеррре невинности? — спросили откуда-то слева, и русалка удивленно посмотрела вниз, у ее ног сидел котенок болотного цвета.
— Я наливное яблочко съела, благодаря которому блюдечко всё показывало, — ответила Васелена, и снова полились слёзы в три ручья.
— А это не беда, беда вперрреди будет. Новое яблочко можно достать, — сказал котик и принялся невозмутимо вылизывать левую лапу. Слёзы у русалки высохли. — Вот, так-то лучше. Идемте к барррахольщику, у него наверрняка найдется наливное яблочко для блюдечка, — сообщил кот.
Васелена воспряла духом, поднялась с валуна и убрала блюдце в пространственное кольцо.
— Показывай дорогу! — приказала она, и котенок, громко мяукнув, непринужденно побежал вперед. Васелена с дивом последовали за ним.
На улице стемнело, черное солнце сменила привычная луна. Они уже бежали двадцать частей, когда услышали стенания и мужской хриплый голос:
— Куда путь держите? — Вся троица остановилась и закрутила головами, ища собеседника.
— К барахольщику, — честно призналась Васелена.
— Вас ничего не смущает? — спросил голос, и из стены вышел то ли человек, то ли зверь.
— Что, например? — осторожно уточнила русалка.
— Что взошла уже луна, и барахольщик спит. — На лице существа появился хищный оскал. Он в предвкушении уставился на странников. Див попятился.
— Таласым! — Кот тоже оценил угрозу и поджал уши и хвост. Только океанская дева ничего не понимала. А таласым тем временем приблизился и, наклонившись к русалке, спросил:
— Хочешь найти клад?
— Нет.
— Жаль, наше веселье могло бы затянуться надолго. — И мужчина перекинулся в волка. Васелена ничего не успела понять, как тот опрокинул ее на землю, прижав плечи лапами. Их глаза встретились — его золотые и ее черные, застывшие. Волк вздрогнул, попытался соскочить, но уже было поздно: русалка сняла очки, сдерживавшие взгляд смерти.
Волк тоненько заскулил:
— Не губи, я пригожусь тебе. — Взгляд смерти всё глубже проникал в самую душу зверя: наконец он получит жертву. Таласым, надеявшийся на пощаду, услышал лишь холодный смех, словно ледники сталкивались друг с другом.