11
В школе она по привычке садится на последнюю парту, забыв, что Саши сегодня не будет. Перед самым звонком на урок она хочет пересесть к Насте, но рядом с ней место уже занято, и Маша остаётся за столом одна.
Урок литературы начинается с объявления результатов вчерашнего экзамена, но не успевает Елена Владимировна произнести и нескольких фраз, как дверь открывается и входит завуч.
— Прошу прощения за вторжение, я привела в ваш класс нового ученика. Он переехал в наш район, к тому же год жил в Швейцарии и теперь будет доучиваться с вами. Прошу любить и жаловать — Евгений Ружан.
Класс уже давно сидит, замерев, и смотрит на новичка. А там есть, на что посмотреть. Огромного роста, широкоплечий, с очень правильными красивыми чертами лица — и абсолютно лысый. Но даже не это заставляет всех замолчать. На его левой половине головы вытатуирован цветной геометрический узор, в который вплетены готические буквы ich bin super, а из-под ворота светлой рубашки с расстёгнутыми верхними пуговицами по шее ползёт такая же цветная тату, линии которой складываются в затейливый растительный орнамент. И всё это великолепие облачено в классический серый с чуть заметной искрой костюм.
Новенький окидывает взглядом весь класс и широко улыбается, отчего его лицо становится, несмотря на тату, по-детски притягательным и располагающим:
— Доброе утро, дамы и господа.
Елена Владимировна вместе со своим классом переваривает внешний вид новенького:
— Проходи, пожалуйста, Евгений, выбирай место.
— Иди ко мне, красавчег, — зазывно машет ему Оля, сидящая одна на предпоследней парте третьего ряда.
— В следующий раз, красавица, — в тон ей отвечает он и широким шагом направляется к парте, за которой сидит Маша.
— Вы позволите? — спрашивает он, впрочем, усаживаясь и не ожидая разрешения.
Кажется, класс до этого молчал, но оказывается, что только сейчас наступает полнейшая тишина. Понадобилось несколько секунд, чтобы Мария очень тихо ответила:
— На твоём месте, я бы сюда не садилась.
— Неужели место проклято?
— Не смешно. Найди себе другое.
— Извини, но не буду.
Елена Владимировна наконец продолжает урок:
— Начнём ещё раз. Экзамен прошёл успешно — все получили зачёт. Порадовали своими достаточно серьёзными размышлениями, фактических ошибок при обращении к литературным иллюстрациям почти не было, хотя мы при проверке прочитали, конечно, и про купринскую Олесю, которая была необразованной ведьмой, и про культурную Соню Мармеладову, которая продавала себя, чтобы прокормить семью, но, приходя с работы, читала книги. Но таких шедевров, слава богу, было очень мало. Поэтому могу вас поздравить — до ЕГЭ допущены все. Кстати, Евгений, а что у тебя с итоговым сочинением?
— Я его не писал, — спокойно сообщает он. — Я вернулся в страну только вчера утром, поэтому буду сдавать в резерв 1 февраля. Надеюсь, вы мне поможете подготовиться, — он снова широко улыбается учительнице, — в моей прежней школе не предполагалось сдавать столь занимательный экзамен.
Весь класс вновь тихо выдыхает — шутка на грани фола. Елена Владимировна делает вид, что ничего не заметила, и согласно кивает.
— Кого у нас сегодня нет на уроке?
— Морозова, — тут же отвечают несколько голосов.
— Что с ним случилось? — вопрос обращён непосредственно к Маше, так как их отношения не являются секретом для преподавателей.
— Он заболел, температура, кашель, — отвечает она и вдруг понимает, что сосед прямо и серьёзно смотрит на неё.
— Это что, его место? — спрашивает он.
— Да.
— А ты его девушка?
Она молча кивает и видит, как его лицо вновь расплывается в улыбке, но уже не в обаятельной, а какой-то хищной:
— Зря Алекс заболел именно сегодня.
— Что ты имеешь в виду? Вы знакомы?
— О да! Можешь передать ему от меня привет, думаю, он порадуется.
Ружан так уверенно занял место Саши, так свободно расположился рядом с Машей, что она испытывает непонятную тревогу — что-то идёт не так, как должно было быть. Его близко находящееся большое тело будто ограничивает её личное пространство, лишая свободы действия. Цветные тату притягивают взгляд, заставляя рассматривать их более внимательно, но при этом она натыкается на смеющийся взгляд их хозяина.
— Нравлюсь? — обаятельно улыбаясь спрашивает Ружан, и Мария вздрагивает, как от удара, потому что именно этот вопрос ей когда-то задал Морозов в бассейне, поворачиваясь перед ней своим совершенным телом. Она краснеет. Господи, что за мысли лезут в голову? А мысли очень даже нескромные. Девушка понимает, что невольно сравнивает фигуры двух парней, представляя Евгения без одежды.
— Что тебя так смутило? Какие очаровательные розовые щёчки! — шёпот Ружана мягкий, обволакивающий. — А, ты меня, наверное, уже мысленно раздела, да? Ну, я не против. Всегда к твоим услугам, только позови.
Он проводит по её колену кончиками пальцев, и Маша снова дёргается, чувствуя, как вопреки здравому смыслу по ноге разливается приятное тепло, а сердце начинает биться быстрее.
— Немедленно убери руку, — шипит она.
— И не подумаю. Тебе ведь нравится, — он не перестаёт улыбаться.
— Ты кто такой? Ты что о себе возомнил?
Маша сталкивает его руку со своего колена, но в ответ на это Евгений тесно прижимается к ней всем своим бедром, которое обжигает её жаром.
— Елена Владимировна, — встаёт со своего места девушка, — разрешите мне пересесть?
— Что случилось, Соловьёва? — несколько растерянно спрашивает учительница.
— Боюсь, это я виноват, Елена Владимировна, — неожиданно вступает в разговор Ружан, — задал несколько вопросов своей соседке и отвлёк от урока. Но больше этого не повторится.
Но Маша его уже не слушает, молча собирает свои вещи и идёт за парту к Оле.
— Я же извинился, — хватает её за руку Евгений.
— Эй, — подаёт голос Семёнов, — не надо так хватать девушку, тем более чужую.
Ружан снова смотрит на притихший класс и отпускает Машу:
— Думаю, это вопрос времени.
По классу проносится встревоженный гул голосов. Терпение Елены Владимировны на исходе:
— Может быть, мы вспомним про урок, а вопрос личных взаимоотношений оставим для перемены? Мария, садись куда хочешь. Евгений, для первых минут учёбы в нашей школе ты слишком активно нарушаешь учебный процесс.
— Извините ещё раз, Елена Владимировна, больше не буду, — поднимает ладони вверх Ружан.
Маша садится рядом с Олей:
— Идиот, — шепчет она, — клоун несчастный.
— Но такой душка! — парирует та. — Хорошо, у тебя Морозов есть, а я бы не отказалась с таким вот замутить.
— Ну и мути, кто ж тебе не даёт? — огрызается Мария.
— Так он к тебе прямо направился, фиг остановишь, — резонно замечает Оля.
— Вон он, иди, бери и пользуйся.
Весь оставшийся урок она чувствует на своём затылке взгляд новенького. От этого сводит мышцы, появляется скованность в движениях, но одновременно с этим ей почему-то льстит такое внимание. «Ой, прав Морозов: дура ты, Маша, — честно признаётся она сама себе. — Появилось новое смазливое лицо, и ты запала. Коленку погладили, бедром прижались, а ты уже готова голову потерять». И когда звенит звонок, Мария переводит дыхание, считая, что её мучения закончились, но не тут-то было. Ружан идёт за ней — сначала из класса, потом по коридору.
— Машенька, я хочу, чтобы ты стала моим персональным гидом в эти первые ознакомительные дни. Я ведь совсем не ориентируюсь в вашей школе.
Его слова звучат логично, интонации подкупают своей искренностью, но Машу коробит от такой навязчивости. К тому же необычный вид Евгения привлекает к нему, а значит, и к ней всё внимание.
Она останавливается и поворачивается к новенькому:
— Послушай, у меня нет желания быть твоим гидом. Возьми в сопровождающие Олю.
— Она не такая красивая, как ты. Мне же нужен красивый гид.
— Сбавь обороты, — предупреждает она. — Если об этом узнает мой парень, он тебе ноги переломает — тебе дома никакой гид не понадобится.