— Но это же какая-то дикость! — восклицает Ольга Сергеевна. — В людном месте такое бессмысленное и жестокое избиение без всякой причины, и никто ничего не видел! Так не бывает, за этим что-то есть.
Андрей Петрович смотрит на мрачного Александра:
— А ведь ты знаешь причину?!
Тот медлит с ответом, и отец Маши убеждается в своей правоте.
— Саша, — просит его Ольга Сергеевна, — ты должен рассказать обо всём полиции. Этого нельзя оставлять безнаказанно.
— Это не останется безнаказанным, — упрямо наклоняет голову Морозов, — но полиции здесь делать нечего.
— Как ты можешь так говорить?
— Оставь, Оля, похоже, молодой человек знает больше, чем говорит.
— Я могу сказать, но только вам и с глазу на глаз, — он косится на стоящую рядом женщину, — без вас, Ольга Сергеевна, уж извините.
Она не успевает возмутиться, как муж поднимает руку, останавливая её:
— Оля, мы выйдем и поговорим, а потом я буду решать, что нужно знать другим, а что нет.
Женщина по тону голоса понимает, что сейчас лучше промолчать, и кивает.
На улице Андрей Петрович достаёт сигареты и предлагает Саше, тот отрицательно мотает головой.
— Ну что ж, я слушаю. Но если в этом всём замешана моя дочь, клянусь, вы больше с ней не увидитесь.
— Она замешана лишь косвенно.
— Говори.
— Вам фамилия Ружан о чём-нибудь говорит?
— Это крупнейший держатель акций почти всех предприятий нашего города, а также он инвестирует в строительство и земельные участки. Очень влиятельный человек.
— Да, он, а ещё у него есть сын.
— Постой, ты же против него как-то выступал.
— Два раза уже, — кивает Саша.
— Но Ружан вроде бы увёз сына за границу, на лечение. Что там, наркомания?
— Наркомана сложно вылечить, а безбашенного от природы тем более. Вы знаете, что он уже несколько недель наш с Машей одноклассник?
— Нет, — Андрей Петрович внимательно и встревоженно смотрит на Сашу, — и что произошло?
— Ружан-младший хочет реванша, он физически не любит проигрывать. Я отказался, и он вот таким образом, через Андрея, дал понять, что не остановится, пока не добьётся своего.
— И если ты откажешься…
— …то следующей будет Маша. Я согласился. Уже!
Андрей Петрович делает глубокую затяжку.
— Это надо обдумать.
— Ну, вы обдумывайте, а я свой выбор уже сделал, — кулаки Морозова сами собой сжимаются.
— Подожди, этот вопрос нужно решать по-взрослому.
— По-взрослому? Он не успокоится, пока я не выйду против него.
— Рассмотрим варианты. Ты ему проигрываешь…
— …и вы меня хороните с почестями. Он идёт меня убивать. А у меня другие планы.
— Кто ж ему позволит? — снисходительно усмехается Андрей Петрович.
— Слушайте, взрослый человек, а такой наивный. Он не будет спрашивать позволения — спросите у его отца, сколько раз он выкупал своего сына у закона?
— И сколько? Ты в курсе?
— Я знаю только о двух случаях, — пожимает плечами Саша.
— Но как такое возможно? — Андрей Петрович поражён.
— Он отморозок, ему всё сходит с рук. Поэтому я тоже иду убивать.
— Но у тебя нет такого отца, как Ружан.
— Да и плевать! Зато вашей дочери ничего не будет угрожать.
— О ней я сам позабочусь, но и ты не должен пострадать.
Александр зло оскаливается:
— Я выживу, а остальное неважно.
— Знаешь, я далёк от мира подпольных боёв, признаться, не большой любитель, но в городе я тоже не последний человек, и я подумаю, как достойно и без потерь выйти из этой ситуации.
— Что ж, будем делать то, что должно, — кивает Морозов.
В здании больницы всё по-прежнему. Маша тревожно смотрит на вошедших. Александр внезапно останавливается в дверях:
— Андрей Петрович, вы бы не пускали Машу в школу эти последние дни. И вообще лучше её куда-нибудь из города отправить.
Тот хмыкает в ответ:
— Ты думаешь, мне эта мысль не пришла в голову? Именно это я и собираюсь сделать.
Но он явно недооценил свою дочь. Дома она устраивает истерику и наотрез отказывается уезжать из города.
— Нет, нет, нет! Я с ума сойду, если куда-нибудь уеду, а он здесь с этим ненормальным останется.
— Ты всё равно ему ничем не поможешь, но ему будет легче от мысли, что ты в безопасности.
— А мне не легче! Мне будет тяжелее. Честное слово, будешь настаивать на отъезде, я сбегу из дома.
— Давай без этих детских истерик и угроз, тоже мне, Джульетта нашлась!
— Андрюш, не надо, — останавливает мужа Ольга Сергеевна, — не хочет, пусть остаётся в городе. Вот только ты будешь сидеть дома и ни шагу за порог, — поворачивается она к дочери.
— Согласна, — устало произносит Маша.
Гораздо позднее Ольга Сергеевна тревожно спрашивает у мужа:
— Послушай, но ведь этот младший Ружан опасен и для остальных школьников. Как его можно оставлять в нормальном коллективе, если его эмоции не подконтрольны ему самому?
— Ты права. Я тоже подумал об этом. Я сегодня уже проконсультировался с Петровским, он как областной прокурор должен знать, как лучше поступить в такой ситуации. А Ружан-старший, видимо, не понимает всей опасности положения.
Ольга Сергеевна слушает мужа, качая головой, а потом задумчиво произносит:
— А ведь раньше Ваня Ружан был очень правильным мальчиком.
Муж внимательно смотрит на неё:
— Я и забыл, что ты была с ним знакома.
— А ещё ты сознательно забыл, что этот Ваня делал мне предложение.
— …Когда мы с тобой уже были женаты. Наглый тип.
— Влюблённый тип… был. И что случилось с ним за все эти годы? — продолжает размышлять Ольга Сергеевна. — Почему вдруг в его семье вырос такой сын? Да, Ваня всегда был человеком жёстким, но справедливым — об этом по университету легенды ходили. А теперь что? Покрывает своего сына? Он сам-то адекватен?
— Я общался с ним только на официальных мероприятиях, никаких личных контактов и интересов по бизнесу, поэтому ничего сказать не могу.
— А что там с этим боем? Саша действительно боец?
Муж морщится:
— Да, очень хороший, и Ружана уже два раза бил. Припоминаю, что второй бой тоже оказался спровоцированным этим Ружаном.
— Да? Каким образом?
— Это как-то касалось родственницы нашего Александра.
— Нашего? — поднимает брови жена. — Ты его принял?
— Оговорился, — бурчит в ответ Андрей Петрович.
— Ой, так уж и оговорился?! Я же вижу, он тебе понравился.
— Я что, девушка, чтобы он мне нравился?
— Понравился, понравился, как и мне.
— Что?
— Он мне тебя молодого напоминает: ты был такой же резкий, жёсткий, целеустремлённый и очень нежный со мной. Я думаю, наша дочь будет с ним как за каменной стеной.
— Пока она вовлечена в личные разборки двух опасных личностей.
— Ну, ты же поможешь мальчику ради дочери, да? — она целует его в щёку.
— А куда ж я денусь? — ворчит Андрей Петрович, обнимая жену.
А Маша в это время в своей комнате по телефону разговаривает с Морозовым.
— Я не уеду, и отец уже согласился со мной.
— Слабак! Я бы тебя просто запихнул в самолёт и спрашивать не стал.
— Ты так хочешь от меня избавиться?
— Я хочу знать, что ты в безопасности и мне не надо тревожиться за тебя. Тогда я смогу сосредоточиться на бое, а не на тебе.
— Я буду тихо-тихо сидеть дома под маминым присмотром и не буду никому открывать дверь. Обещаю!
— Я буду счастлив, если ты сдержишь своё обещание. Что слышно об Андрее?
Маша мрачнеет.
— Он пришёл в себя, но не знает, кто на него напал — не видел.
— Ну, мы то знаем, кто. Он пожалеет об этом.
— Саша, я боюсь за тебя. Я видела, что он сделал с Андреем.
— Машенька, я не Андрей, и я чертовски зол.
Она представляет, как темнеют сейчас его карие глаза, как играют желваки на щеках и судорожно вздыхает. Он чувствует её напряжение:
— Маша?
— Всё хорошо.