Маша с трудом дожидается возвращения отца.
— Пап, — начинает она прямо, — ты ведь пойдёшь сегодня на бой?
— Да, — коротко кивает он.
— А где он будет проходить?
Андрей Петрович уже открывает рот, чтобы на автомате ответить, но тут же внимательно смотрит на дочь.
— А тебе зачем?
— Пап, ты ведь можешь провести меня вместе с собой?
— Могу, но не буду.
— Почему? Там же будет Саша! Я не могу здесь сидеть и ждать!
— Это не место для девушки.
— Хочешь сказать, что среди зрителей исключительно мужчины?
— Нет, конечно, но женская половина там, скажу мягко, специфическая, и моя дочь точно там не появится.
— Пап, я сойду с ума от неизвестности. Ты понимаешь, что я боюсь?!
На её громкий голос приходит Ольга Сергеевна.
— Что случилось?
— Вот, хочет попасть на бой, — сердито извещает жену Андрей Петрович.
— Машенька, мы с тобой прекрасно дождёмся наших мужчин дома, — пытается успокоить она дочь.
— Просто — скажи — где — будет — бой!
Родители переглядываются, и Ольга Сергеевна прикрывает глаза в знак одобрения.
— В зале колледжа в посёлке Строителей.
Этот район города она почти не знает, но ведь есть Дубль Гис — найдёт!
— Спасибо, — цедит она сквозь зубы и уходит в свою комнату.
Итак, бой в девять вечера в колледже. Она быстро через Интернет находит это место на карте города. Но вот как туда попасть. Отец не возьмёт, Гарик не решится.
Маша смотрит на смартфон и набирает номер Михаила:
— Миша, ты Настю любишь? — спрашивает она парня.
— Э-э-э… да. Ты чего это, Соловьёва? — Мишка ошарашен вопросом и не может ничего понять.
— Миш, а ты мне друг? То есть ты друг подруге своей любимой девушки? — продолжает Маша.
— Бред какой-то! Ну, друг!
— Своди меня на подпольные бои сегодня, — просит Маша.
Он быстро складывает два плюс два.
— Соловьёва, я не самоубийца, это раз! А два, ты хоть знаешь, сколько туда стоит вход?
— Первое мы списываем на твой трусливый характер, а вот по поводу второго просвети — и сколько стоит входной билет?
— Там нет билетов, и я не трус, — оскорблён Михаил.
— Это я образно сказала. Так сколько?
— От восьмисот до тысячи долларов.
Она несколько секунд молчит.
— Что пропало желание там появиться? — ехидничает Миша.
— Нет, думаю, где взять деньги. Слушай, я плачу за вход, а ты идёшь со мной, идёт? А Морозов нас там даже не заметит.
— Маша, Маша, остановись. Там не место для таких, как ты.
— Каких таких? — взрывается Мария. — Для влюблённых сумасшедших дур? Для тех, кто не может сидеть дома, пока где-то там любимый человек рискует здоровьем?
— Я не то имел в виду…
— Если ты не пойдёшь со мной, то я пойду одна. Но потом обязательно расскажу Саше, что это ты мне всё рассказал.
— Это шантаж.
— И ничем не прикрытый, заметь!
— Хорошо, я заеду за тобой в четверть девятого.
Она остаётся сидеть за столом, уронив голову на сложенные перед собой руки. На её личной карточке десять тысяч рублей — и этого мало. В сейфе у отца лежат деньги, но до них не добраться. Есть карточка для семейных расходов. Насколько помнит Маша, она безлимитная — никому ещё не приходило в голову снять с неё деньги: ею рассчитывались в магазинах и дальних поездках, пин-код был известен всем троим.
— Я всё слышала, — голос мамы за спиной заставляет Машу подпрыгнуть.
— Ты подслушивала? — возмущённо поворачивается она.
— Нет, но ты так громко разговаривала… это же был Миша?
Она кивает.
— Нельзя так наседать на мальчиков. Хорошо, он такой гибкий и пошёл тебе навстречу, а если бы нет? Да ещё и Насте бы рассказал.
— Она меня поймёт…
— …но галочку в памяти поставит, что ты имеешь влияние на её парня. Так нельзя, дочь.
— Мама, я всё равно поеду туда — одна или с Майклом, не важно! Я буду там!
— Зачем тебе там быть? — искренне не понимает Ольга Сергеевна. — В любом случае результат станет известен сразу, после окончания — папа сообщит.
— Мне не надо сразу после — мне надо самой там быть.
По щекам Маши начинают бежать тихие слёзы.
Ещё в сентябре она спокойно училась рядом с Морозовым в одном классе и не выделяла из толпы мальчиков. Их параллель вообще славилась высокорослыми и спортивными ребятами, а у неё были интересы в другой плоскости — латина владела всем её свободным временем. Никаких симпатий, никаких любовей — учёба и танцы. На неё засматривались молодые люди в школе, в студии танца, на банкетах, где она присутствовала вместе с родителями, но Маше это было не нужно.
А затем появился Он, взялся разбудить в ней женщину, открыть чувственную сторону жизни. Поначалу всё воспринималось как игра. Потом она привыкла к его постоянному присутствию рядом, к его прямым словам о любви и сексе, к его поцелуям, от которых вдруг начала получать удовольствие, к его большим и горячим рукам, в которых она могла поместиться вся и почувствовать себя в полной безопасности.
И количество перешло в качество — она влюбилась, как может влюбиться восемнадцатилетняя девчонка: без оглядки, без условностей, без границ. А когда поняла, что уже давно любима и что он только ждал, когда она сама созреет, то её счастью не было предела. Она жила им, дышала ими не могла вот так просто сидеть и ждать, когда он встретится на ринге с человеком, который хочет его физического уничтожения, с человеком, который уверен, что всемогущий отец в любом случае его вытащит. Сердце от ужаса то бешено неслось вперёд, то вдруг останавливалось, вызывая боль в груди. Нельзя оставаться дома в такой момент. Быть там, рядом. Пусть в стороне, но видеть, а не мучиться от неопределённости.
Ольга Сергеевна гладит Машины волосы, слушает сбивчивую речь дочери и понимает, что вот так просто от этого не отмахнуться.
— Поедем вместе, — решается она.
Маша поднимает голову и сквозь слёзы смотрит на неё:
— Мама?
— Я тоже должна знать, где моя дочь и не переживать из-за неё. Отец будет недоволен, но постараемся как можно позже попасться ему на глаза, — рассуждает Ольга Сергеевна. — Деньги снимем с моей карточки. Если с домашней, отцу придёт смс-сообщение, и он тут же перезвонит, чтобы узнать, что это такое затратное мы купили.
— А Майкл?
— Мишу возьмём как сопровождающего — негоже двум дамам без телохранителя в таких местах.
16
16.
На стоянку позади колледжа Ольга Сергеевна осторожно въезжает ровно в девять вечера. Рядом с ней на переднем сидении находится Михаил, который и подсказывает, куда лучше поставить автомобиль, чтобы потом быстрее уехать. Маша сидит, забившись в глубину салона, и обкусывает ногти; её начало трясти ещё по пути сюда, а сейчас она уже просто в панике.
Все трое идут к дверям чёрного входа, где их встречает настоящий громила, рядом с которым даже баскетбольный рост Майкла кажется игрушечным. Они обмениваются рукопожатием, и громила, внимательно оглядывая женщин, спрашивает:
— Вы знаете, что сегодня только один бой и не совсем обычный?
— Знаем, — кивает за всех Миша, — потому и пришли.
В полутёмном коридоре Маша, как ни странно, успокаивается: Морозов где-то здесь, это его стихия, и не ей в нём сомневаться. Они проходят в уже заполненный зал, в котором витают запахи мужского пота и парфюма и стоит громкий гул голосов. Хорошо освещено только место в середине зала, где и будет проходить бой, а всё остальное помещение тонет в полумраке, в котором можно различить лишь силуэты, а лица размыты. Ольга Сергеевна, оглядевшись, уверенно направляется вверх по деревянным ступеням и оказывается на небольшом балкончике, который тянется по периметру всего зала. Ей перекрывает движение молодой охранник в костюме: