Трем – четырем парням удалось вкрасться в доверие к моему сторожевому псу, но я была не расположена с ними любезничать. В этом заведении было что-то отталкивающее – то ли запах псины, то ли убогий техноджаз, который здесь пытались выдать за музыку, – и спустя полчаса после пары сухих яблочных мартини я была готова с чистой совестью отправиться домой.
– Сэнфорд! – послышался голос за моей спиной. – Сэнфорд, привет, старина. В этот раз ты сделал неплохой выбор.
«Ну вот, – подумала я, – кто-то из завсегдатаев». Не прошло и двух недель, как открыли клуб, а этот тип уже знает всех собак по именам. Я повернулась, чтобы дать отставку очередному ухажеру.
И чуть не упала с табурета. Вот это да! Этот парень был не просто хорош собой, он был очень и очень недурен. Гладкая как у младенца кожа оливкового оттенка и великолепный волевой подбородок. Сложен как боксер – не щуплый, но и не чересчур накачан. Его лицо показалось мне знакомым, но я не успела сосредоточиться на этой мысли, задумавшись, что ответить.
– Так вы знаете Сэнфорда? – спросила я с идиотской улыбкой.
Парень уселся на соседний табурет и взъерошил шерсть за ушами Сэнфорда. Пес благодарно потянулся к его руке, неожиданно обнаружив потребность в ласке.
– Мы с Сэнфордом давнишние приятели, – сказал он, по-прежнему обращаясь к собаке. – Они говорят, что у тебя дурной характер, приятель, но я знаю, что это не так. Ты просто разборчив. Расскажи, с кем ты пришел?
Я наклонилась и громко шепнула в ухо Сэнфорда:
– Скажи своему другу, что меня зовут Кассандра.
– Красивое имя, – сказал он собаке. – Не знаешь, где живет твоя новая знакомая? Раньше я ее не видел.
Если бы этот тип не был так хорош собой, после подобной реплики он отправился бы следом за прочими. Но его мальчишеское обаяние и чудесное лицо сделали свое дело.
– Передай своему приятелю, что это слишком банально, если хочешь подцепить девушку, – сказала я.
– Странно, Сэнфорд, я и не знал, что я хочу ее подцепить.
– Забавно, всем остальным это ясно как божий день.
Если бы собаки умели вздыхать и закатывать глаза, Сэнфорд непременно бы это сделал. Думаю, он бы сказал: «Бросьте, ребята. Хватит валять дурака».
Я сдалась первой и, не прибегая к помощи Сэнфорда, сказала:
– Если тебе это и впрямь интересно, я живу в западном Лос-Анджелесе.
Он засмеялся, и в уголках его темных глаз появились чудесные морщинки. Почему его лицо кажется мне таким знакомым?
– И ты притащилась в наш распрекрасный Хофорн с запада? Наверное, тебе здесь очень нравится.
– Не особенно.
– Тебе не кажется, что здесь есть что-то старомодное?
– Старомодное? Нет. Более убогого клуба я в жизни не видела.
– Правда?
– Правда.
– А мне здесь нравится.
– Не удивительно.
Он снова улыбнулся, его глаза блеснули. Он – просто чудо.
– Ладно, – сказал он. – Я весь внимание. Почему этот клуб кажется тебе убогим?
– Ну, для начала, вся эта чушь с собаками.
– Но ведь он называется «Собачья конура».
– Ах, как остроумно. Но даже если забыть про вопросы гигиены, а владельцы этого заведения наверняка платят миллионные взятки санитарным инспекторам, чтобы те одобрили существование подобного заведения – ведь собаки писают, где попало, и оставляют повсюду свою шерсть, – за последние десять лет появилась столько тематических баров, что всех уже тошнит. За это время я посетила уйму стереоскопических, стереофонических, концептуальных и еще бог знает каких баров и сыта ими по горло, потому что каждый следующий был хуже предыдущего. Куда подевались старые добрые клубы, куда можно было прийти потанцевать или выпить, познакомиться с симпатичным парнем и приятно провести время, без всякой концептуализации, интеграции и стереофонии? Куда подевались нормальные бары и рестораны? Почему нужно сдабривать все это черт знает чем? Например, собачьей шерстью? А что творится с выпивкой? Ты только посмотри. Неужели я буду пить бурду с «забавным» названием «Скотч-терьер с содовой»? А собачье печенье в тарелочках для орешков? Какой-нибудь пьяный болван обязательно перепутает их с кешью, поперхнется и задохнется. Вот вам и судебное разбирательство. Чего бы я ни отдала за клуб без всяких прибамбасов, претензий и плазменных экранов. Обычная стойка с выпивкой, несколько столиков и музыкальный автомат. Может быть, бильярдный стол в углу, которым никто и никогда не пользуется. Вот что мне нужно. И этого я, похоже, никогда не найду. Этого больше нет. Во всяком случае, в Лос-Анджелесе.
Я закончила свою пламенную речь, сделала глоток мартини и поставила стакан на стойку.