Однако же не пойман – не вор. Отрицать все до последнего всегда было моим девизом, так что я решил срочно расправить плечи, убрать с лица хмурое выражение и закусить губу, пока события не получили дальнейшего развития.
– Итак, джентльмены, кое-кто из вас вчера вечером был чрезвычайно занят, не так ли? – холодно улыбаясь, сказал Грегсон.
Класс растерянно переглядывался, Крыса, конечно же, переигрывал и был похож на злодея из немого кино.
– Может быть, виновные сэкономят наше время и сами поднимут руки?
Грегсон нетерпеливо побарабанил пальцами левой руки по локтю правой. Мы с Крысой сидели, будто приклеенные.
– Видите ли, юноши, дело в том, что личности преступников нам уже известны. У нас есть запись с камеры слежения, показания свидетелей и отпечатки пальцев, так что мы все знаем. Советую не тянуть кота за хвост и признаться добровольно.
Крыса вопросительно посмотрел на меня, в ответ я испепелил его самым жгучим «не-смей-этого-делать» взглядом и схватил за руку, которая уже было двинулась вверх.
Если Грегсон знает, кто стырил видак, – отлично, мы никуда не денемся, но только пусть он сам назовет наши фамилии. Мы здесь, у него на глазах, так что ему мешает взять нас за шкирку? Я имею в виду, если Грегсон действительно имел на руках все доказательства (как он утверждал), вряд ли мы с Крысой сидели бы сейчас на этом показательном уроке двойного блефа.
Нет. Грегсон хотел взять нас на понт, вот и все. Старому лису придется попотеть, так легко подцепить меня на крючок ему не удастся!
– Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Мистер Фодерингей… – Он не договорил, потому что Тормоз вдруг поднял руку. – Э-э… слушаю вас, мистер Дженкинс. – Грегсон, казалось, слегка удивился. Надо заметить, его удивление не было и вполовину таким сильным, как мое.
– Я подглядел только один разочек, сэр, но ничего не видел, честное слово, – промямлил он, и мы все затаили дыхание.
– Подглядел? Ах, да. Может, расскажете обо всем до конца? Кто еще был с вами? – Грегсон быстро сориентировался.
– Бобби, Алан и Терри, – ответил Тормоз, сдавая, соответственно, Рыжего, Шпалу и Неандертальца.
– Ну, гад, я тебя по стенке размажу! – вскочил из-за парты Неандерталец.
– Всему свое время, мистер Томлинсон, – промурлыкал Грегсон и жестом велел Фодерингею воссоединить Неандертальца с его стулом. – Продолжайте, мистер Дженкинс.
Нам очень интересно, что же вы видели.
От смущения Тормоз залился краской и начал корчить рожи, но потом, наконец, раскололся. Вчера вечером он, Рыжий, Шпала и Неандерталец подсматривали за мисс Говард, когда та раздевалась у себя в комнате.
– Что? Как?! – вырвалось у Крысы, и я, не в силах сдерживать напряжение, захохотал.
Оказалось, что ребятки из комнаты № 3 ухитрились снять со своего окна решетку и подвесили Тормоза за лодыжки (как самого мелкого и легкого из четверых). Пока Шпала и Рыжий держали его, Тормоз должен был засечь процесс раздевания мисс Говард. Неандерталец со своим весом в девяносто килограммов пожелал быть следующим на очереди. Колоссальный ум, правда?
– И что ты видел? – Крыса едва не трясся от возбуждения.
– Ничего, правда, совсем ничего, – уверял Тормоз, не вольно спасая от переломов восемнадцать ученических хребтов и клумбу в Гафине.
– А сиськи видел? А лифчики, лифчики – валялись на кровати или были разбросаны по всей комнате? – разгорячился Крыса. Интуиция подсказывала мне, что большую часть сегодняшнего вечера одна из кабинок в сортире будет плотно закрыта изнутри с помощью крысиного носка.
– Спасибо, мистер Макфарлан. Думаю, этого достаточно, – остановил дискуссию Грегсон. – Вернемся к более актуальному вопросу, а именно, школьному видеомагнитофону.
У меня в груди екнуло. Я-то надеялся, что естественнонаучный интерес парней из комнаты № 3 и был причиной дознания. Упоминание видака мгновенно опустило меня на землю.
– Мы хотим знать, кто украл его из школы и продал, – сказал Грегсон, пристально глядя на меня.
Я решил поставить себя под удар и переспросил, что он имеет в виду.
– Посмотрите, сэр, видемагнитофон на месте, значит, его никто не крал.
Несколько человек закивали, подтверждая мою правоту.
– Да, мистер Банстед, сейчас он стоит на месте, но вчера вечером его здесь не было. Нам отнюдь не нравится выкупать собственное имущество черт знает у кого, поэтому я требую, чтобы виновные немедленно назвали себя! – сделал последнюю – и тщетную – попытку Грегсон. – Та-ак, хорошо. Значит, придется устроить обыск. Мистер Фодерингей, будьте добры, отведите джентльменов из комнаты «А» наверх и обыщите их спальню. Все найденные деньги изымайте. За молодыми людьми числится долг на сумму восемьдесят фунтов, и мистер Шарп очень хочет, чтобы ему возместили расходы.
Восемьдесят фунтов?! Значит, Мартин заработал на нас пятьдесят пять монет, вот проныра! Ладно же, подумал я, в следующий раз мы не продешевим.
Обитатели комнаты «А» вернулись через десять минут, обеднев на двенадцать фунтов и восемьдесят семь пенсов. Пришла очередь комнаты «Б». Фодерингштайн отконвоировал их на третий этаж, пока Грегсон с Шарпеем продолжали выцарапывать из нас признание. Само собой, оптимизм обоих преподов был напрасным.
– Мы все равно вычислим негодника, так что лучше признавайтесь, не удлиняйте дистанцию, – повторял Грегсон.
– У этого нашли больше двадцати фунтов, – известил Шарлей, буксируя за ухо гориллу из комнаты «Б» по кличке Конопля.
– Зачем вам столько денег, мистер Кемпторн? Где вы их взяли? – потребовал ответа Грегсон.
– Мать прислала, – заявил Конопля, хотя, если это было так, то его мамаша слабовато оформила материально-техническую базу, потому что насобирала для сына одну мелочь.
– Нашлись ли деньги у других джентльменов,, мистер Фодерингей?-спросил Грегсон.
– Всего несколько пенсов, – ответил Фодерингштайн.
– Что ж, можем считать, что тайна раскрыта, – заключил Грегсон. – Ступайте к моему кабинету, мистер Кемпторн, и ждите наказания.
– Но я ничего не сделал, – запротестовал Конопля, хотя злорадные взгляды его соседей по комнате свидетельствовали об обратном.
– Комната № 3, вы следующие. Мистер Фодерингей, пожалуйста, сопроводите джентльменов, – сказал Грегсон и вдогонку велел Фодерингштайну проверить решетку на окне. – Посмотрите, можно ли ее починить.
Обитатели комнаты «Д» не отрывали взглядов от Грегсона, а Грегсон буравил глазами нас. Остались только мы, и это означало одно из двух: либо он делал проверку по алфавиту, либо точно знал виновных и просто оттягивал расправу.
Трамвай нервничал сильнее, чем мы с Крысой вместе взятые. Он украдкой поглядывал на часы и грыз ногти. Мне стало любопытно, из-за чего он дергается, и я решил проверить догадку.
– Эй, Грегсон, а что, если у нас куча денег, но они не имеют отношения к продаже видака? – дерзко спросил я, для приличия вскинув руку.
– Вы хотели сказать, извините, мистер Грегсон, а что, если у нас куча денег, но они не имеют отношения к продаже видеомагнитофона? – уточнил он.
– Ну, или так.
Трамвай обернулся в мою сторону и прищурился, подтверждая, что мой компас четко показывает на север, а не на крупную магнитную фабрику в соседнем городке.
– Если вы сумеете убедить меня, что эти деньги не связаны с продажей украденного видеомагнитофона, то вас не накажут. Даю слово.
– Отлично, – промолвил я, повернулся к Трамваю и многозначительно кивнул, рассчитывая, что он сделает то же самое, но ответного кивка почему-то не последовало.
– Должен вас предупредить, деньги мы в любом случае конфискуем, – прибавил Грегсон.
– Почему? – вскинулись все.
– С целью покрыть недостающие восемьдесят фунтов, которые мистер Шарп истратил на выкуп видеомагнитофона. Я уже говорил вам, парни, мы не собираемся оплачивать расходы из своего кармана, это ваша забота. Так что, если окажетесь на мели, разбирайтесь с тем, кто украл школьное имущество.