— У Добра нет друзей по другую сторону, — ответило её отражение.
Агата услышала, приторную мелодию и повернулась, чтобы увидеть зарево феи в конце Моста. Как же ей перехитрить себя? Как же ей найти щель в собственной обороне?
Её осенило, она знала ответ.
— А как насчет тебя? — спросила Агата, все еще глядя в сторону. — У тебя есть друзья?
Её отражение дрогнуло.
— Не знаю. Есть?
Агата стиснула зубы и встретилась глазами с отражением.
— Ты слишком уродливая, чтобы иметь друзей.
Её отражение стало печальным.
— Абсолютное зло, — сказало оно и исчезло.
Агата протянула руку и коснулась барьера. На этот раз её рука прошла через него.
К тому времени как патруль фей оказался на мосту, туман уже стер её следы.
В то самое мгновение, когда нога Агаты ступила на порог Школы Зла, она почувствовала, что принадлежит именно этому месту. Присев за статуей лысой костлявой ведьмы в фойе, которому не помешал бы основательный ремонт, она внимательно осмотрела растрескавшийся потолок, обгоревшие стены, серпантин лестничных пролетов, полутемные залы… Лучше и представить невозможно.
Не увидев ни одного волка, Агата прокралась через главный коридор, всматриваясь в портреты выпускников злодеев. Она всегда находила злодейство более захватывающими, чем героизм. У них были честолюбие, страсть. Они создавали сказки. Злодеи не боялись смерти. Нет, они облачались в смерть, словно в доспехи! Когда Агата вдохнула школьный могильный запах, то почувствовала, как поток её крови ускорился. Как и злодеев, смерть её не пугала. Она заставляла чувствовать себя живой.
Неожиданно, она услышала голоса, и спряталась за стеной. Появился волк, который вел группку Несчастливец к лестнице под названием ПОРОК. Агата слышала, как те щебетали о своих первых уроках, улавливая такие слова, как «Подручные», «Проклятья», «Уродование». Как могли это дети оказаться уродливее её? Агата почувствовала, как краснеет от стыда. Глядя на этот парад бледных тел и отталкивающих рож, она знала, что легко бы вписалась. Даже их бесформенный черные балахоны были точно такими же, как один из тех, что она носила изо дня в день дома. И все же между ней и этими злодейками было отличие. Их рты были перекошены от горечи, глаза искрились ненавистью, кулаки сжимались от еле сдерживаемой ярости. У них, без сомнения, были дурные наклонности, а вот Агата ничего такого не чувствовала. Но потом она вспомнила слова Софи.
Отличность от других обычно превращается в Зло.
Страх сдавил горло. Так вот почему тень не похищала второго ребенка.
Я должна быть здесь вместе с ними.
Слезы начали жечь глаза. Ей не хотелось быть такой, как эти дети! Она не хотела быть злодейкой! Она хотела найти свою подругу и вернуться домой!
Не имея ни малейшего понятия даже в какую сторону смотреть, Агата бросилась вверх по лестнице под названием ВРЕДИТЕЛИ, чтобы оказаться на площадке, которая разделялась на две узкие каменные дорожки. Слева послушались голоса, поэтому она бросилась вправо, вниз по короткому коридорчику и уперлась в тупик закопченных стен. Агата вжалась в одну стену, окаменев, в то время, как голоса становились все громче. А потом она почувствовала какой-то щелчок позади себя. Это была не стена, а дверь, скрытая под слоем пепла. Она стерла платьем достаточное количество пепла с двери, чтобы прочесть красные буквы:
ДОСТИЖЕНИЯ ЗЛА
Внутри была кромешная тьма. Откашлявшись от запаха плесени и отмахнув паутину, Агата зажгла спичку. В то время как галерея Добра была безупречно чистой и огромной, галерея Зла была похожа на чулан для метел, олицетворяя все двести лет неудач. Агата внимательно осмотрела мальчишку в выцветшей школьной форме, который стал Румпельштильцхеном, в сломанной рамке, подписанной «Принципы убийства» будущих ведьм. На обсыпавшихся стенах висело несколько чучел воронов, сгнившие лозы шипов, которые когда-то ослепили известного принца и подпись Вера Из-за Лесья. Агата увидела свое лицо на плакатах о безвести пропавших детей из Гавальдона.
Её передернуло. А потом она заметила какие-то цветные пятна на стене и поднесла поближе к ним спичку. Это оказались расписные панели, как одна из тех ВОВЕКИВЕКОВ в Башнях Добра. Каждая восьмая панель изображала одетого в черное злодея, упивающегося в преисподней безграничной силы — летящих сквозь огонь, преобразовывающихся в теле, ломающихся в душе, управляющих пространством и временем. В верхней части фрески, от первой панели до последней, были написана гигантские буквы: