— Члены клуба «Единорог», подойдите сюда, — выходя с лекции мастера Баркли, Элли услышала девичий голос и поняла, что это относится и к ней. У дверей в класс стояла Фанд Бреннар в сопровождении еще двух девушек. Подождав всех первокурсников — новичков клуба, она спросила:
— Вам тоже разрешили остаться на празднике до полуночи?
— Да, — за всех ответила Бренда.
Фанд как будто и не сомневалась в этом.
— Тогда как вы смотрите на то, чтобы продолжить потом в нашем клубе до самого утра? Мы, старшекурсники, конечно, можем разойтись по Башням, но решили устроить и вам что-то интересное.
Элли почти сразу внутренне согласилась, но быть единственной с первого курса в окружении более старших студентов как-то не хотелось. Она молча ждала реакции остальных.
— Там мы сможем обсудить первые учебные игры... — Фанд словно была лично заинтересована в присутствии «малышей». — И... мастер Драммонд, мы с вами еще не закончили...
— Разве? — с неподражаемой интонацией спросил Грэм.
— Я сказала — не закончили! — голос Фанд прозвучал раздраженно и резко.
— Мы придем, — тут же заверила Олвен.
— Да, — тихо поддержала ее Дейдра Грайне.
«Что они, фэйри побери, знают?» — с досадой подумала Элли, понимая, что ей тоже очень хочется прийти, хотя бы, чтобы понять, что здесь за тайны? Она покосилась на двух девушек рядом с Грэмом. Им что-то известно или они поддерживают его просто из-за симпатии?
— Думаю, мы все придем... — протянула Брианна.
— Мастер Ланди тоже будет? — уточнила Бренда.
— Конечно, — немного удивленно подтвердила спутница Фанд. — Он же член клуба.
«Интересно, Бренда хочет его видеть или наоборот избегает?» — подумала Элли. Ей хотелось спросить, «влетело» ли ей за ночевку в чужой постели или мастер Джулиан отнесся к этому с обычным для себя юмором? И все же она не настолько близко общалась с Брендой, чтобы расспрашивать о таком.
— Тогда договорились, — заметно расслабилась Фанд и помахала рукой как бы на прощание. Ладонь у нее была забинтована.
— Что-то случилось? — спросила Брианна, кивая на бинт.
Фанд расслабленно засмеялась.
— У нас в общежитии ни одного стекла недавно не осталось и весь курс в порезах. Я еще легко отделалась, осколки убирала. Кому-то и по лицу пролетело. Светлые обезумели со своей магией, что, интересно, происходит?
И она ушла, за ней последовала ее «свита».
Элли не знала, подействовала ли защитная магия темных, но бесплотные звуки постепенно сошли на нет, сначала в здании школы, потом и в общежитиях. Вуаль Фэйри «успокоилась», если это слово можно было применить к ней. Она по-прежнему покрывала территорию магической школы полупрозрачным переливающимся куполом, но в ней уже не мелькали картины и образы. На всякий случай Неблагой Двор выставил еще несколько ловушек на светлых возле самой ограды, о чем темные фэйри тут же сообщили директору.
Двадцать девятого декабря запрет на прогулки и передвижения в одиночку был снят, но Элли, да и многие другие, уже отвыкли от свободы и предпочитали ходить по школе исключительно между столовой и библиотекой.
Еще вчера, тридцатого декабря на первых этажах студенческих общежитий и в столовой появились объявления о проведении хогманейского бала. При случае Элли изучила пестрые листы альбомного формата. Помимо ночи с тридцать первого на первое упоминались «Зодиакальный Зал» и «праздничный наряд, уместный для вечера с танцами». С одеждой у Элли всегда было не очень. Размышляя, она поняла, что внутренне колеблется между обращением к Флинну и платьем фэйрийской работы.
Брианна не напоминала о висевшем в шкафу подарке магистра, но Элли несколько раз за день открывала створки и смотрела на серебристо-голубое чудо, тяжело вздыхала и закрывала обратно.
«Я не могу, — думала она. — Просто не выдержу. Я боюсь».
Никакие внутренние уговоры попытаться зарядить наряд положительными эмоциями грядущего праздника не заставили ее примерить творение фэйри. Буквально за несколько часов до бала она пошла к Флинну и выслушала порцию мягких упреков кастеляна, что пришла поздно и все хорошее разобрали. Однако, вдоволь попеняв ей, клуракан поковылял в сторону и явился с изумрудным с золотом нарядом.
— Приберег, — сказал он загадочно.
Элли так и не поняла — для нее и или так, на всякий случай. Платье было не идеальным — золото Элли никогда не любила, но все же предпочтительнее того, прекрасного, к которому не было сил прикоснуться.