Дело в том, что в нашем городе, проживало, довольно много разных национальностей. Русские, казахи, корейцы, евреи, узбеки, армяне, немцы и ещё много других национальностей. Конечно, отношения, между ними, не всегда складывались удачно. Бывали и стычки. Особенно, в период отделения этой республики от Советского Союза.
Но, в большинстве своём, те, кто жил в этом городе, умели находить общий язык. И национальной неприязни, практически не наблюдалось. Так, мелкие инциденты, в общественном транспорте. А уж, что бы с Борисом — «звездой» местного масштаба, и практически всю жизнь, прожившим в этом городе?
Это было, ну вовсе исключено.
Но в этот раз…
Началось, это, сразу, во время приезда. Борис с Леночкой, добирались от ближайшего аэропорта, на автобусе. Примерно 6 часов. Так ещё в автобусе, Борис поругался с водителем и с попутчиками. Там были казахи и армяне. Выходя из автобуса — он кричал им вдогонку, какие-то ругательства. И ещё долго не мог успокоиться.
Это нам всё, потом, рассказывала Леночка.
Такси, немец — и здесь стычка.
Ну, дома, было всё в порядке. А когда, на следующий день, Борис вышел в магазин. Обратно его уже привезла Леночка. И поздно вечером. И из милиции.
Он устроил драку в магазине.
Ему, русскому, не доложила колбасы кореянка, продавщица в магазине. Кто-то начал его вразумлять. Но он сцепился и с ними. Вызвали милицию. Но один из милиционеров, оказался казахом. И Борис, нашёл претензии и к нему. Они пытались его утихомирить, потом вывести из магазина. Он упирался, начал размахивать руками. Милиционеры достали свои дубинки. Так Бориса, это ещё больше разозлило. И он ударил милиционера-казаха. Дальше была суматоха и зрелище «не из приятных».
В результате, Бориса, в наручниках, доставили в отделение милиции. Нашлись свидетели, что Борис, постоянно восклицал: — Вот я, русский. А вы — быдло!
Ему грозило задержание и суд.
Только вмешательство мэра города, с условием, что Борис утром уедет из города. Позволило выпустить его на свободу.
На утро, они отбыли в Петербург.
Но, всё это было, так странно. Просто этого не могло быть. А если и могло — то, только не с Борисом.
Его, практически все в городе, знали лично. Да и большую часть людей, которых он оскорблял, Борис, также знал лично, и не один год.
Удивительно.
Прямо, буйное помешательство.
Так же решила и Леночка. И по приезду в Петербург, потащила его к психиатру. Диагноз — психоз, на фоне шовинизма.
Правда, в Петербурге, его агрессия, немного спала. Не было шансов, столько сталкиваться с людьми, других национальностей. Но, в редакции, Борис поругался и с армянином — редактором, и с молдаванами и с украинцами. Не до драки, конечно, но тоже, приятного в этом, было мало.
Это было, совсем не похоже на Бориса. С ним, что бы не случилось, кто бы ему, что ни сказал. Оскорбил или даже унизил. Он всегда находил мирный путь решения. Я не помню повода, по которому бы Борис, был так озлоблен.
Наш мирный, пушистый (как его называли девчонки), непосредственный Борис, превратился в какого-то монстра, просто ненавидящего все остальные национальности, кроме русской национальности.
Кто у нас, ещё, не русский — я, Риккардо. Слава богу, до юбилея ещё больше полугода. А то у нас в классе, почти половина — не русские.
Как же мы теперь будем общаться?
В следующем месяце мы планировали поехать все вместе в Альпы, на лыжах покататься. Что, теперь? Всё отменять и лечить Бориса?
Ну, мне к нему нельзя.
Попрошу Ларису, что бы съездила в Петербург, и узнала, как там, и что.
После Петербурга, прилетит на Корсику и там нам всё расскажет. Мы хотели дней 10 ещё, ухватить, уходящее лето, вместе с Люсей и Риккардо.
Да, так и сделаем. Только бы всё обошлось. Это же Борис. Мой Борис.
ГЛАВА 13. И ПРОДОЛЖАЕТСЯ…
Утром в 8.00, у входа в отель, нас ждали четыре одинаковые машины. Какие-то здоровые, почти что танки. С тёмными стёклами и сияющей чистотой. Все четыре водителя, тоже были чем-то похожи, как братья. Они стояли у машин и пристально вглядывались в наши лица, по мере того, как мы подходили к машинам. Как будто проверяли — мы ли это.
Выглядело, это всё, совсем как в каком-то боевике.
Собрались все. Евгений с сыном. Люся с Риккардо. Я с Ларисой. Константин. Лена. Борис с Леночкой.
Борис, на удивление, через неделю пребывания в Петербурге, стал прежним. Лариса, прилетев на Корсику, рассказала, что всё в порядке — Борис, переболел, что ли. Он совершенно спокойно общается с людьми, других национальностей. И сам не понимает, что на него нашло. И реагирует на своё умопомрачение, совсем как Борис. Ну, было, и было. Теперь нет.
Странно. Но, здорово, что Борис выздоровел.
Мы немного шутили, за завтраком.
— Сейчас повезут в секретные лаборатории.
— Глаза завяжут, что бы дорогу не запомнили.
— Сыворотку правды вколют.
Нервозность — была. Всем, очень не хотелось, опять влезать в какую-то историю. Но все понимали серьёзность ситуации. Поэтому, выбора не было. А нервозность — была.
Ехали, мы тоже, как в боевике. Между машинами, даже в движении, расстояние было — не больше метра. Практически не останавливались.
Трудно определить, выехали ли мы из города, или были в его пределах. В Брюсселе, нет четкой границы.
Минут через двадцать, въехали под землю. Какой-то отрицательный уровень. И ещё минут пятнадцать, ехали под поверхностью.
Остановились в большом коридоре. Что-то типа шахты, или линии метро.
Открылась дверь в стене, и улыбающаяся девушка в строгом сером костюме, пригласила нас внутрь.
Нас провели к лифту. Этажи, не обозначались. Но ехали мы вниз, и не долго. Может два или три этажа. Из лифта вышли в другую сторону, не в ту, в которую входили в лифт.
Там была комната. Десять кресел, на трёх столиках — разные напитки, и одноразовые стаканчики. Одна стена, явно, была прозрачной — с другой стороны. Так нам показалось. Девушка, предложила освежиться, присесть и подождать десять минут. И вышла, в единственную дверь (кроме двери лифта).