«Все это очень странно», — подумала Ксюша и сильно пожалела, что ввязалась в эту историю. Становилось тоскливо. «Ладно, — решила она, — я только чуть-чуть приоткрою эту дверцу, загляну, и, если там ничего интересного нет, сразу вернусь домой». Нельзя же, так ничего и не выяснив, отказываться от своей затеи.
В то жаркое летнее утро на голубом небе не было ни облачка, а тополиный пух лежал на дорожке и в траве, словно нерастаявший снег. Пух противно щекотал нос и глаза и медленно продолжал опадать с тополей, кружась и опускаясь на теплый асфальт.
Странный человек, облаченный, несмотря на погоду, в длинный серый плащ и такого же цвета широкую шляпу, быстро семенил к дому, зажав под мышкой потертый кожаный портфель. На человека с удивлением оглядывались прохожие, спешащие в этот утренний час на работу, а кто и по другим неотложным делам. Лица серого человека почти не было видно. Только кончик его длинного острого носа, выглядывавшего из-под шляпы, все время шевелился и нервно вздрагивал, как бы принюхиваясь и ища дорогу. Но если бы кто-нибудь наклонился и заглянул ему под шляпу, то увидел бы еще редкие жесткие волоски, торчащие на подбородке и над верхней губой. А в самой тени от шляпы, по обе стороны от носа, две маленькие черные и блестящи бусинки — два глаза. Глаза эти воровато бегали по сторонам, ни на секунду не останавливаясь и не замедляя свой бег. Серый человек быстро подкатился к подъезду на свои тонких ножках, незаметно оглянулся и, втянув голову в плечи, юркнул в дверь. Тут же он оказался под лестницей у входа в подвал. Как вы уже, наверное, догадались, это и бы дворник.
Вдруг из-под вздернувшейся верхней губы блеснули острые белые зубы, брови сошлись над длинным носом в одну тонкую линию, а кончик носа задергался так быстро, словно был сам по себе и хотел выскочить вперед своего хозяина. Дверь в подвал была приоткрыта. Злобно бормоча себе под нос что-то неразборчивое, серый дворник распахнул ее пошире, шагнул вниз и… растворился в темноте. Тяжелая дверь со вздохом плотно захлопнулась за ним. В подъезде снова никого не было…
Мы расстались с Ксюшей в тот самый момент, когда она, преодолев страх и сомнения, решила узнать, куда же ведет узкая дверца в стене подвальной комнаты.
Итак, стараясь не топать ногами и не нарушать полную тишину, Ксюша осторожно подошла к стене. Дверца едва угадывалась. Ручки на ней не было, и пришлось ее толкнуть двумя руками. Ксюша думала, что дверь эта так же туго открывается, как и дверь в подвал, и поэтому толкнула ее изо всех сил. Но дверь неожиданно легко и сразу распахнулась, девочка потеряла равновесие и прямо влетела в проем! При этом она споткнулась обо что-то и упала, больно ободрав левое колено и испачкав ладони.
Ей показалось, что на несколько секунд она даже потеряла сознание, а когда открыла глаза — кругом была такая темнота, что никакой разницы не чувствовалось — открыты они или нет. Вдруг что-то теплое и шершавое несколько раз быстро коснулось ее носа. От страха, разом охватившей ее, девочка изо всех сил закричала, но от того, что горло пересохло и сжалось, из него вырвались какие-то непонятные булькающие звуки. И в эту самую секунду, когда, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, яркий свет ослепил Ксюшу. Глазам сделалось больно, она сильно зажмурилась, а когда открыла их, то поняла, что до сих пор лежит на грязном и усеянном мелкими камушками полу, а прямо у ее лица стоят очень большие, стоптанные и потрескавшиеся серые ботинки. Ботинки были без шнурков, кожа на них местами потерлась и порыжела. Они стояли так близко к лицу Ксюши, что закрывали от ее глаз все остальное. Осторожно, не поднимаясь сама, Ксюша медленно перевела взгляд выше. Над ботинками она обнаружила серые брюки, еще выше — плащ, дальше — уже знакомую шляпу. «Узнала!» — чуть не вскрикнула Ксюша, с облегчением засмеялась и вскочила на ноги. Это же дворник! Ну сейчас она попросит отвести ее домой и… тут она с удивлением увидела, что место, где они с дворником находились, нисколько не напоминало подвал дома. Весь пол был перерыт и усеян чьими-то маленькими норками, уходящими вниз. Пространство было перегорожено стенками, они образовывали углы и целые лабиринты, которым не было видно конца. На самих стенах от сырости выступили тяжелые капли воды. С потолка тоже капало, это было понятно по звуку — тук-тук-тук, доносившемуся откуда-то сбоку и сверху. Все это Ксюша увидела и услышала в какое-то мгновение, и на лице ее застыл немой вопрос. Она глянула на дворника и вдруг заметила, что лицо у него перекошено от злобы.