Мастер резко поворачивает голову к белобрысому. Мне кажется, я даже слышу, как скрипит его шея.
— Отыщите второго и двадцать плетей ему!
Четверо школяров бросаются на поиски. Вот тебе, Федор, и первая двойка в новой школе… И, наверное, впервые так остро я захотел в свою школу. И плевать на каникулы.
Приятные воспоминания прерывает почтительно-робкий стук в дверь. Кланяясь, входит ученик лет тринадцати и подает Мастеру скрученную в трубочку бумагу с сургучной печатью.
— Что это? — Он ломает сургуч.
Прочитав послание, Мастер Тромм обводит взглядом напрягшихся от любопытства учеников, перебирая их глазами, и на несколько мгновений плотно прилипает к моему лицу. Я вдруг начинаю судорожно мотать головой, стараясь протолкнуть ставший комом воздух. Наконец взгляд его стекает на белый пергамент, зажатый в руке, и, почти не разжимая губ, он утробно цедит:
— Я иду в Верхний Замок. Понадобилось составить гороскоп наследнику, а заодно и вправить ногу белому жеребцу. Вернусь через три дня или в любой момент. Но помните, я вижу издалека!..
И, знаком позвав белобрысого Морквина с книгами за собой, он удаляется, тяжело вдавливая подошвы в толстые дубовые плахи.
Ученики молча переходят из кухни Мастера в «школьную столовую» и, окружив стол, тихо рассаживаются по лавкам. Меня же тычками подгоняют в спину, недвусмысленно давая понять, что принят я в школу пока что с испытательным сроком…
Распахнув дверь, появляются четверо запыхавшихся, разгоряченных поисками школяров, а следом и Морквин с самодовольной ухмылкой на лице:
— Мастер Тромм оставил меня своими «глазами и ушами», ясно?!
И, выдержав долгую паузу, он снисходительно роняет:
— Можете начинать!
Поднимается суматоха, все бросаются к котлу и, мигом наполнив свои чашки, рассаживаются по местам, отгородившись локтями от соседей. Я тоже получаю глиняную чашку с лепешкой овсянки на дне.
Так, о Федоре ни слова. Значит, не нашли. Это меня в какой-то мере успокаивает. Трудно представить, конечно, чем он может помочь, но я очень надеюсь на его изобретательность. Во всяком случае, одного меня он здесь не бросит…
Справа за столом оказывается худой рыжий мальчишка примерно моего возраста. Перед ним стоит пустая, — когда только успел? — старательно вылизанная чашка. После жареного мяса запихнуть в рот хоть ложку каши не так-то просто, и я ловко меняю местами наши посудины. Рыжий, благодарно зыркнув на меня зеленым глазом, набрасывается на кашу.
— Хи-хи-хи! — раздается смешок. — Этот ублюдок старого Оркмахи сожрал мясо и теперь брезгует нашей овсянкой. Разве ты, вор, не знаешь, что в школе колдунов мясо ест только Мастер? Или у вас на гнилом болоте не так? И где это видано, чтобы делиться с соседом? Да ты лазутчик!
За столом поднимается шум:
— Бросить его в омут!
— Плетей ему!
— Посадим его в комнату Мастера!
— Но из этой комнаты никто не выходил…
— Хватит! — кричит белобрысый, и гомон стихает.
— Иди сюда, — почти ласково зовет он меня.
Я медленно подхожу.
— И ты, Шон. — Это он уже рыжему. — Ты, я вижу, любитель каши, да еще и принимаешь ее от лазутчика. Мастер Тромм приказал найти второго и бить его плетьми. А чем плох этот? Бери плеть и начинай! А до второго мы еще доберемся. От нас не спрячется.
Рыжий стоит не двигаясь. «Глаза и уши» протягивает ему плеть.
— Ну, Шон, начинай!
В следующую секунду плеть опускается Рыжему на плечо, он ни с места!
Крепкий парень!
Плеть снова поднимается, но вдруг прямо над нами слышатся осторожные шаги. Белобрысый забывает с открытым ртом — по чердаку кто-то ходит!
— Кто это? Ведь Мастер Тромм ушел, я сам видел, — шепчет ушастый, тот, что принес бумагу.
«Он у них за дежурного», — соображаю я.
Староста — «глаза и уши» поворачивается ко мне.
— Второй? — он кивает на потолок.
— Нет, нет! Он, наверное, уже превратился в ворону и улетел на болото…
Морквин подозрительно смотрит на меня, но тут слышится далекое воронье карканье, и я обрадованно говорю:
— Точно, он лучший ученик Оркмахи, а превращаться в ворону — его любимое занятие.
Школяры озадаченно стихают.
— Сейчас мы узнаем, в кого это он превратился! — взвинчиваясь, кричит староста. — Ишь ты, в ворону!.. С помощью магии я увижу, где он скрывается. И уж тогда…
— Но ведь Мастер Тромм не разрешает тревожить духов в его отсутствие, — доносится из-за стола.
— Заткнись, трус! Тебе никогда не научиться даже порчу наводить. Ты всю жизнь проходишь в учениках… Ну, кто пойдет со мной в комнату Мастера?!
Опустив головы, ученики внимательно изучают выскобленные добела половицы.