– Выше гляди, – не переставая натужно улыбаться, буркнул уголком рта Василий и указал куда-то вверх.
Костя наклонился вперёд и запрокинул голову, чтобы через лобовое стекло увидеть верх ворот. Оказалось, столбы венчали заглушки в форме человеческих черепов с горящими глазами.
Он уже хотел вслух оценить интересное дизайнерское решение, но едва не прикусил язык, подпрыгнув чуть ли не до потолка, когда черепа вдруг открыли зубастые рты и грозно пророкотали:
– Пароль!
– А-а… – страдальчески протянул Василий, пока Костя, выпучив глаза, таращился на говорящие черепушки. – Вообще-то меня Зоя Никитична ждёт…
– Мы знаем! – перебили черепа.
Костя обратил внимание, что хотя черепа и говорили в унисон, из-за чего было трудно разобрать, но голос левого звучал чуточку выше. Может, это была девочка? В смысле, женщина, судя по размерам. Не то чтобы Костя был специалистом по черепам.
– Я привёз нового ученика… – продолжил Василий.
– Мы знаем! – снова перебили они.
– Может, пропустите, я всё-таки не просто так, а по делу? – откровенно умоляющим тоном договорил Василий.
– Пароль! – не пошли у него на поводу черепа. Скорее наоборот, только прибавили громкости.
Костя с трудом оторвал от них взгляд и повернулся к Василию. Тот продолжал сидеть в неудобной вывернутой позе, высунув одно плечо и голову в окно. Улыбка на его лице слегка увяла, но уголки рта подрагивали, не оставляя попыток дотянуться до ушей.
Так прошло несколько секунд. Наконец Василий повесил голову, тряхнул ею, вздохнул и, снова подняв взгляд на черепа, громко откашлялся.
– Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь! – не своим, каким-то старушечьим голосом нараспев продекламировал он, старательно не смотря на Костю. – Ворота мои широкие, отворите-ес-с-ся-а-а! – с чувством растянул и замер, затаив дыхание.
Костя, не зная, что и думать, тоже торопливо перевёл взгляд на черепа.
Те молчали, только ровно светили глазами, как фарами. Наконец левый клацнул зубами и задумчиво произнёс:
– М-м-м… что-то не то…
– Да, что-то не то… – согласился правый череп.
– В интонации, может…
– Может, и в интонации…
– Или в скорости…
– Может, и в скорости…
– Али в чувстве…
– Да, чувства не хватает! – обрадованно резюмировал правый череп.
– Я. Повторять. Не буду, – отчеканил Василий, и Костя ясно различил в его голосе раскатистое рычание.
Черепа хором фыркнули, что в их случае прозвучало как обрубленный свист под зубной перестук. Затем левый сказал:
– Ладно уж. Но только за отменное «с-с-ся-а-а»!
– Только за «с-с-с-ся-а-а»! – подтвердил правый.
– Я старался, – саркастически буркнул Василий и втянул голову и руку назад в салон.
Глаза черепов три раза синхронно мигнули, и железные ворота медленно отворились, пропуская «тойоту».
Костя, держа голову прямо, быстро покосился на Василия.
Проехав с десяток метров, мужчина расслабил плечи и коротко бросил вместо объяснения:
– Иначе не впустят.
– Даже по приказу директора? – решился спросить Костя.
Василий поджал губы и помотал в воздухе рукой.
– Чёрт их знает, они ж штуки древние, себе на уме… Проще не связываться.
Костя обернулся на оставшиеся позади ворота, уже закрывшиеся.
– Так они… волшебные?
– Волшебный артефакт, – кивнул Василий. – Как в сказке о Василисе Премудрой. Читал?
– Наверное… – Костя напряжённо нахмурился, припоминая.
Усмехнувшись, Василий пояснил:
– Они с забора Бабы-Яги. Не знаю насчёт самого забора, по сказке, он был весь из человеческих костей, с ногами вместо дверей, руками вместо запоров и ртом с острыми зубами взамен замка, но черепа эти охраняют ворота лицея с самого его основания.
– А лес – тоже артефакт? – спросил Костя, почти уверенный в своей догадке.
Василий с улыбкой кивнул, осторожно ведя машину по дороге. Она была преимущественно ровной, но кое-где попадались ухабы и небольшие выемки, должно быть, появившиеся от дождей.
– Гребень, обращающийся в гремучий непроходимый лес. Он играет двойную роль: оберегает от посторонних и, – мужчина бросил многозначительный взгляд на Костю, – никого не выпускает за территорию лицея.
Будто в подтверждение его слов, из открытого водительского окна донёсся шелест. Костя моргнул и едва успел застать воздушную волну, прокатившуюся им навстречу в сторону ворот. Секунда – и смешанный лес вновь превратился в неприступную дубраву. Автомобиль резко накрыли густые сумерки: тонкой и местами перекрываемой ветвями полоски неба над дорогой было явно недостаточно, чтобы косые лучи восходящего солнца смогли её высветить.