– Се-рый-волк, – отчеканил Василий, закатывая глаза. – Ну что за дети пошли! Насмотрелись и начитались этих западных страшилок, и теперь чуть что – сразу орать «Оборотень!».
Даже его голос зазвучал по-новому – раскатистым, как рычание, басом и слегка шепеляво. По всей видимости, – как отметил, леденея от ужаса, Костя, – из-за удлинившихся клыков!
Василий посмотрел на него своими чудовищными – волчьими? – глазами и снова зажмурился. Новый глубокий вдох, и когда мужчина опять открыл глаза, они снова стали серыми, человеческими. Костин взгляд торопливо заскользил по его лицу – брови перестали напоминать волосатых гусениц, щетина на подбородке пропала – и опустился к рукам, снова расслабленно прижатым к столу, с обычными мужскими пальцами, заканчивающимися плоскими ногтями. Случившееся невозможно было объяснить цветными линзами и гримом – перемена произошла практически мгновенно!
Костя сощурился. Ему это кажется или на белом пластике столешницы остались едва различимые царапины?..
– Я серый-волк, – повторил Василий, и Костя торопливо перевёл взгляд на его лицо. – Пишется с маленькой буквы и через дефис, если определение из двух слов и более, чтобы отличать лукоморца от героев сказок[1].
– Л-лукоморца? – переспросил Костя.
Конечно, страх никуда не делся, хотя сердце и перестало грохотать в ушах набатом, но на него начало наслаиваться любопытство и что-то, не поддающееся описанию. Похожее на то удивительное ощущение, когда ты погружаешься с головой в увлекательную книгу, забывая о времени и окружающем мире, радуешься и грустишь вместе с героями и в глубине души желаешь оказаться даже не на их месте, а присоединиться к ним в захватывающих приключениях… Невыразимая и хранимая глубоко в сердце мечта о волшебстве и… сказке.
Лишь из-за этого ощущения и витающего в воздухе предчувствия чего-то необыкновенного Костя, повиновавшись жесту Василия, поднял стул, сел и вопросительно посмотрел на мужчину.
– Долгое время наши люди не имели какого-то конкретного названия, – пустился в объяснения Василий. – «Сказочники» и «былинники» не прижились, да и вносили изрядную путаницу. Но затем случился Александр Сергеевич.
– Пушкин? – предположил Костя.
– Он самый, – одобрительно улыбнулся мужчина. – Его «лукоморцы» мигом ушли в народ, и с тех пор такие, как мы с тобой, называют себя именно так.
– Как вы… и я?
– Как ты и я. Кстати, раз уж мы заговорили о Пушкине. Ну-ка, напомни мне, как там дальше: «В темнице там царевна тужит, а бурый волк ей верно служит; там ступа с Бабою-Ягой идёт, бредёт сама собой…»
– Там царь Кощей над златом чахнет… – на автомате продолжил Костя и обомлел.
В голове зашумело. Нет, он не мог быть…
– Нет, я не… Этого не может быть… – забормотал он, отчаянно замотав головой.
На лице Василия появилось жалостливое выражение, но голос прозвучал твёрдо и сухо, таким разговаривают воспитатели, объясняя, за что наказывают провинившегося ребёнка:
– Деньги и драгоценности для тебя светятся золотом, чем они ценнее – тем сияние ярче. И ты можешь притягивать их к себе, правда, лишь на небольшом расстоянии.
Костя почувствовал, как кровь отлила от лица.
– Как… откуда…
– Потому что ты кощей. – Последнее слово Василий выделил интонацией. – Ты не первый и не последний с такими способностями, они хорошо задокументированы, хотя, конечно, доступ к этим данным строго ограничен самими лукоморцами. – Он задумчиво нахмурился. – Тебе что, родители совсем ничего не рассказывали? Или они из полулукоморцев?
– Это ещё кто? – спросил Костя, намеренно пропустив вопрос про родителей.
– Так в шутку зовут тех, в ком способности лукоморцев не проявились, хотя их родители или более дальние предки были лукоморцами. Наш дар передаётся по наследству, но порой может уснуть на поколение, а то и несколько. Твои, что ль, из таких?
Костя отвёл глаза и тихо признался:
– У меня нет родителей. Только бабушка, но она тоже…
Он хотел сказать, что она тоже ничего не знает, но на ум пришёл тот давний случай в супермаркете. Бабушке было известно о его даре, возможно, она знала и о лукоморцах, даже если сама к ним не относилась – по крайней мере, Костя никогда не замечал за ней каких-то необычных способностей.
Воодушевлённый этим озарением, он быстро перевёл взгляд назад на Василия:
– Мой папа! Бабушка, когда я впервые увидел свечение, сказала, что я весь в него! Она тогда так разозлилась, я думал, она меня убьёт! – зачастил Костя. – Сказала мне навсегда об этом забыть, но я не думал… Получается…
1