– Можешь доверять мне, Василиса, я человек хоть и посторонний тебе, но надежный, худого никому никогда не делал. Да и лет мне раза в три побольше, чем тебе, много повидал на своем веку, разных людей встречал. Если проблема какая – можешь смело мне рассказать. Ясно, что молодая городская девица неспроста в глухую деревню перебраться хочет, да еще и в одиночку.
Василиса и рассказала все, как на духу. Игнат слушал молча, хмурясь и посверкивая серыми глазами.
– Список, значит, искали… учеников этой школы… А отца, ты думаешь, за этот список и убили?
– Не то, чтобы за список, а за то, что влез в какое-то темное дело, что в этой странной деревне творится, – поправила Василиса. – Ученый этот, опять-таки… Вот чувствую – неспроста он именно в эту деревню подался! Шутка ли – такое расстояние от Москвы, никакой общественный транспорт сюда не ходит, случайно он никак на Лысую Гору наткнуться не мог. Точно его позвали сюда, целенаправленно ехал. Для чего? Явно не для благого дела! А список – это улика, которая могла бы направить следствие на верный путь, вот и украли его.
– Так следствия-то и не было, как я понял. На корню дело обрубили и закрыли, тут даже мне ясно, что закрыли специально, сфабриковав все эти «свидетельские показания». М-да… Твой дядя Олег верно сказал: не лезь в этот осиный улей, Василиса! Тут важные люди замешаны, раз по их указке в полиции липовые дела шьют.
– Я не лезу, я учительницей в школу устраиваюсь, – зло и упрямо ответила Василиса.
Игнат раздраженно хлопнул по коленке:
– Ладно, каждый свои шишки в жизни набить должен, за чужой спиной век не проживешь. Давай-ка номер телефона моего запиши, и мне свой скинь. Я теперь обязательно в Лысую Гору приезжать буду, хоть доползу, но тебя проведывать стану.
– Спасибо! Агафье Федоровне очень повезло, что вы в Верный Путь той зимой заехали, – признательно сказала Василиса.
– О, это тоже фантастическая история была, – стал вспоминать Игнат. – Я совсем не собирался с трассы сворачивать, я искал маленькую деревню, чтобы поселиться, а согласно справочнику в интернете: Верный Путь – большое село. Но на повороте меня занесло на обледеневшей дороге и выкинуло в аккурат посреди гравийки, ведущей к этому селу. Попробовал сдать задним ходом – ни в какую: глохнет машина, как на развороте перед Лысой Горой. Бился, бился, а в груди недоброе предчувствие поселилось и словно тянет меня вперед по этой проселочной дороге. Ладно, думаю, в обход по деревням до райцентра поеду, посмотрю, как люди в провинции живут. В интуицию и предчувствия я никогда не верил, думал – какой-то механизм в машине из строя вышел, поэтому и задний ход не работает. Въехал в село, смотрю – не жилое поселение, хотел насквозь его проехать, а сердце так застучало, что инфаркта испугался, возраст-то уже не юный. Остановился, вышел воздухом подышать, постоять спокойно. Бах – черный котище передо мной стоит, как из-под земли вырос. Огромный, пушистый, мяукает жалобно, отбежит в сторону, посмотрит на меня, вернется и снова мяукает. Вроде как зовет за собой. Я даже глаза протер, думал – мерещится мне.
– С белой грудкой и белыми лапками кот? – перебила Василиса.
– Да. – Игнат вопросительно взглянул на нее и услышал в ответ:
– Такой же кот мне у школы в Лысой Горе встретился. Вот такого роста и такой вот ширины, – развела руками Василиса.
– Точно! Этот гигантский котище и привел меня к Агафье. Я был уверен, что это ее кот, а оказалось – отродясь она такого кота на селе не видала. С тех пор и я его, признаться, не встречал, почти уверился, что и впрямь он мне померещился.
– Одно и то же разным людям мерещиться не может, – покачала головой задумавшаяся Василиса.
– Это-то ясно…
«Да, а все остальное неясно совершенно», – подумала Василиса.
Похоже, Игнат подумал так же.
Глава 6. Провинциальное своеобразие
Утром следующего дня машина Василисы катила по большой автостраде, мерно рыча мотором. Вот и вывеска районного центра – город Энск. Вдоль дорог потянулись частные домики с огородиками и садиками. Посреди бедных, покосившихся избушек и отделанных пластиковой вагонкой домов «побогаче» тут и там поднимались двух- и трехэтажные коттеджи из красного кирпича под блестящими черепичными крышами. Красивых современных коттеджей было немного, в основной своей массе частный сектор представлял собой бревенчатые избы и стандартные щитовые домики еще советских времен.
Замелькали ряды стареньких линялых пятиэтажных домов. Дорога вывела прямо на центральную площадь, к той самой новенькой церквушке, о которой говорил вчера Игнат. Церковь красовалась свежеокрашенными голубыми стенами, белыми узкими окнами, резными дверьми, сверкающим золотом крестом на маковке и выглядела, как единственная молодица среди пенсионерок на фоне пошарпанных серых панельных пятиэтажек, обступивших площадь. Среди панелек ютились кособокие ларьки, обветшалое одноэтажное здание с облупившимися колоннами и треугольным фронтоном и ржавый остов выломанных ворот с исполинской, но сильно выцветшей вывеской: «Центральный рынок».