На этот раз Рам предложил проделать коллективный эксперимент. Он попросил меня выступить в качестве медиума, который должен будет отождествиться с мистическим Христом, - явления которого в эти минуты ожидали все западные христиане. Я лег на спину в центре комнаты, Рам устроился в голове, а остальные гости сели по кругу. Все, за исключением меня, должны были концентрированно посылать Раму свою энергию, которую тот собирал в единый пучек и, преобразовав, использовал для погружения меня в транс.
Я ощущал, что куда-то проваливаюсь, а потом вдруг увидел приближение какого-то круга. Но тут оказалось, что это вовсе не круг, а купол собора св. Петра в Риме, наблюдаемый с высоты птичьего полета. Я же сам, как бы в позе распятия, раскинув руки, спускаюсь сверху, взглядом вниз, и зависаю над куполом. Потом, словно бы издалека, донесся голос Рама:
- Голосовые связки свободны, можешь говорить...
Он меня расспрашивал на предмет того, что я конкретно наблюдаю и ощущаю, и я, "в прямом эфире", передавал информацию с места события:
- Нахожусь в Риме, над собором святого Петра. На площади - народ со свечами. Погода летная, небо - ясное.
Через некоторое время купол вновь превратился в белый круг, а потом - в вихрящуюся галактику, постепенно рассеявшуюся в черной пустоте открытого пространства.
Я пришел в себя, лежа на полу, в окружении сидящих фигур.
- Ну, вот, - сказал Рам, - Иисус вернулся с ватиканской мессы!
Наша месса была, по некоторым соображениям, конечно, на порядок круче. Ведь здесь речь шла о непосредственном нуль-энергетическом проникновении в магическое поле архетипов. Рам предложил официально зафиксировать это событие. Он сел за стол, включил радио в ожидании ночной сводки новостей, потом достал открытку с изображением Тары, взял цветной фломастер и надписал: "Святое семейство". Как он объяснил, "святое семейство" - это все мы, т. е. он сам - Святой Дух, я - Иисус, Тара - мать Мария, Эдик - благочестивый Иосиф, а Леннон с Рыжим - апостолы Петр и Павел. Теперь мы должны были оставить внизу свои автографы.
В этот момент по радио, совершенно гротескно, заиграл какой-то нэповский фокстрот. Стоявший рядом со мной Эдик прямо передернулся. Я посмотрел на него и все понял. Эдуард только что поступил петь в церковный хор и очень ревниво относился ко всяким неканоническим жестам. Можно себе представить, как в его глазах могла выглядеть наша компания: в полумраке лесного хутора, при свечах и мерцающих по углам комнаты фонарях, украшенных фосфоресцирующими мантрами и бросающих разноцветные отблески на покрытые магическими диаграммами стены, вокруг стола столпились странные персонажи: седовласый хитрющий старик с длиннющей бородой, человек в круглых очках и шутовском колпаке, странная бледная паночка из гоголевских фантазий, всклокоченный рыжий черт и еще некто, выдающий себя чуть ли не за самого мессию! И всё это - под чудовищный фокстрот и общий хохот собравшихся. Вот так Святое семейство! Несовместимость очевидного и декларируемого была настолько кричащей, что Эдик просто застонал и тут же изошелся паралитическим стебом, причем открытку подписал. Рам достал из ящика стола большую круглую печать общества адвайта-веданты, которое он когда-то создал во Франкфурте-на-Майне и, дунув на нее, приложил под подписями. Ом Рама Там!
В ту ночь мы много говорили о духах и путях управления ими. Рам, в частности, рассказал о каббалистическом взгляде на Иисуса, о превращении тетраграмматона в пентаграмматон и тайном значении средней буквы "шин". А потом он полез на чердак. Спустившись через несколько минут, весь в сене, он осторожно держал под мышкой плотно перевязанную картонную папку с толстенным фолиантом. Развязав веревки, Рам раскрыл папку, и в ней оказалась еще одна, на которой крупными буквами было написано: "SALADUSTE SALADUS", что по-эстонски означало "ТАЙНА ТАЙН".
Это был рукописный трактат о магии знаковых систем и способах борьбы с ней. Почти половину объема всей пачки занимал иллюстративный материал, который Рам собирался нам продемонстрировать в качестве наглядного примера к затронутой теме. На вопрос, почему эта папка хранится на чердаке, дед отвечал, что достанься она КГБ - ему не избежать репрессий, и еще неизвестно - каких: ведь он и так жил в Эстонии под перманентным надзором КГБ. Свободно передвигаться Рам мог лишь в радиусе 10 километров от дома, а всякое более далекое путешествие требовало получения специального разрешения в местном отделении МВД. Прямых обысков, правда, власти не устраивали, но это могло произойти в любой момент, особенно после того, как в Лангермаа зачастили компании пестрой молодежи.