Оказавшись перед вратами святой обители, я сложил ладони на груди, громко сказал "Ом-Мани-Падмэ-Хум" и пал ниц. То же самое сделали все остальные. После этого мы хотели было войти, но врата оказались запертыми. Постучались. Через некоторое время в приоткрывшемся проеме показалась бритая голова ламы, который спросил, чего нам нужно. Услышав, что мы - паломники из отдалённых частей Советского Союза, лама ответил, что монастырь будет вновь открыт с восьми утра. Переночевать он посоветовал в близлежащей бурятской деревне, население которой принимало паломников на постой.
Мы действительно затормозились в этой деревне, в семье, где один из детей, как выяснилось совершенно случайно, учился в Монголии на ламу. Мы пытались изо всех сил раскрутить семинариста на професиональные тайны тибетских магов, но он, не теряя спокойствия, объяснил, что у них в Улан-баторском дзонгчене главным предметом является история КПСС, затем следует Конституция СССР, а уже потом, чуть ли не в факультативном порядке, изучается всё остальное. То, что парень не врал, я убедился на следующее же утро: войдя ровно в восемь в ворота дацана, первым, что я увидел, была кумачовая растяжка с надписью по-русски и по-бурятски: "Да здравствует нерушимая дружба народов СССР!"
Однако реальная храмовая служба, надо сказать, производит весьма мистическое впечатление. В основном весь ритуал состоит из чтения заклинаний и текстов, сопровождаемого ударами в бубны и барабаны, звоном литавр и колокольчиков, а также работой духовой секции (раковины, трубы, флейты, рожки). Интерьер храма напоминает церковный: в середине - четыре колонны, с потолка и со стен свисают хоругви или т.н. танки - матерчатые иноны. На месте иконостаса - композиция из тысячи будд. На амвоне восседает лама, читающий мантры и бьющий в огромный бубен изогнутой в виде буквы "S" колотушкой. Вдоль стен храма - визуальный ряд из двенадцати событий Священной истории. Если в христианстве это этапы жизни Христа, то в буддизме - Будды. Двенадцать страстей здесь соответствует двенадцати стадиям закона зависимого возникновения - пратитьи-самутпады. Сюжет о сошествии Христа во ад и дальнейшем вознесении на небо представляется в буддийском метафизическом понимании как аллегория блуждания души в колесе бытия, сансара-чакре, по-бурятски - сансарыйн хурдэ. Это колесо состоит из пяти областей сансарного (т.е. бренного) существования, по которым блуждают души творений до тех пор, пока не просветлятся мудростью будды и не выйдут за пределы действия законов этого колеса в стихию окончательного освобождения - нирвану.
Паствы как таковой в храме нет. Люди лишь кратко заходят, подходят к ламе, подносят ему деньги или иные жертвоприношения. У меня сложилось впечатление, что это, как правило, водка. Основной ритуал для прихожан состоит в обходе монастырских святынь, который сопровождается вращением молитвенных мельниц, расположенных в ряд и содержащих в себе свитки священных текстов.
Нам, как особым экзотическим гостям, выделили ламу-экскурсовода, который показал кроме всего прочего - даже монастырской кухни - специальное помещение на втором этаже главного храма, где располагался внушительный макет "рая будды Амитабы", исполненный в стиле кукольного театра для дошкольников: с Древом мира, типа новогодней ёлки, в центре всей композиции, в окружении кукольных небожителей и разбросанными повсюду кусочками сахара и конфетами "Красная Москва" в блестящих обертках. Потом у нас была аудиенция у тогдашнего главы буддистов СССР, бандидо-хамбо-ламы Сандо, а также у ламы-лекаря Мунко (нынешний бандидо-хамбо-лама). В свои профессиональные колдовские тайны высокие ламы нас, разумеется, посвящать не стали, проявляя неуместную, как нам казалось, в данном случае идеологическую корректность.
Тем не менее, посещение дацана произвело на меня совершенно неизгладимое впечатление. Это было мое практически первое реальное знакомство с неевропейской культурой: я находился в самом центре Азии, в максимальном отдалении от всякого моря, в мистической области "континентального максимума".