Несмотря на существенное взаимное сходство в мировоззрении, буддизм и джайнизм пользуются в изобразительном искусстве совершенно разными канонами пропорций человеческого тела. Буддийский канон имеет эллинистический характер и был заимствован из Персии, тогда как джайнский восходит к традициям доарийской цивилизации Хараппы-Мохенджо-Даро. Это позволяет предположить, что джайнизм уходит своими культурными и мистическими корнями в автохтонный Индостан, а буддизм появился в результате рефлексии традиции Махавиры в кругах эллинистической элиты северных индийских царств. Отсюда - фрагментарность буддийской космологии в сравнении с джайнской, более древней и разработанной.
Если вспомнить, что доарийская цивилизация в долине Инда была, в определенной степени, "родственна" эламской, а сам Древний Элам имел тесные контакты с Междуречьем, то нельзя исключить исторической связи джайнской традиции с культами Шумера и Аккада. Кстати, шумеро-аккадские глиняные печати, чем-то напоминающие хараппские, до сих пор находят далеко за пределами собственно Месопотамии, вплоть до Индии и Средней Азии, а неолитическое поселение Мергарх на территории пакистанской провинции Белуджистан, в трехстах километрах севернее Мохенджо-Даро, не уступает по возрасту еще дошумерским Чатал-Гуюку в Анатолии и Иерихону в Палестине.
XVII. 4. Исмаилиты. Путешествуя по Средней Азии, я установил контакт с носителями еще одной интересной и крайне загадочной традиции - памирского исмаилизма. Эта форма исмаилизма существенно отличается в своих практиках от средневекового египетского оригинала как одной из радикальных форм шиизма. Памирская религия базируется на т. н. народном огнепоклонничестве, представляющего собой локальный пережиток древней религии Света, некогда распространявшейся от самых дальних островов Атлантики до Крыши мира в центре Евразии. Мифология памирского исмаилизма восходит к общему авестийско-ведическому корню, мир здесь понимается как расчлененное тело великана-пуруши (эддический Имир). Зато учение о первоэлементах, как и вся метафизика в целом - чисто греческие. Исмаилитские пиры (аналог шиитских шейхов и гималайских гуру одновременно), вплоть до середины ХХ столетия, пользовались при обучении духовных наследников средневековыми персидскими переводами древнегреческих философов, в том числе - Платона и Аристотеля. С точки зрения своей исторической генетики, памирская культура является своеобразной формой типично эллинистического синтеза автохтонных традиций с греческой образованностью. Это при том, что сами памирцы считают себя потомками воинов Александра Македонского, действительно гулявших более двух тысячелетий назад по Крыше мира. Их помнят здесь до сих пор - как древних асов божественного царя, давших начало героическому племени горных эллинов.
В Крестах обитала группа таких эллинов из афганского Бадахшана, тоже населенного памирцами. Они учились в Москве на политпропагандистов тогдашнего промосковского кабульского режима. Надо признать, памирцам действительно присуща глубокая симпатия к коммунистической идее. Даже сегодня, после падения коммунизма не только в Афганистане, но и Таджикистане, и даже самой Москве, на Памире сохраняются первичные партийные, комсомольские и пионерские организации, дети выходят в красных галстуках на линейки, салютуют кумачовому знамени грядущего коммунистического эона. А вот торговать у памирцев считается заподло, все коммерсанты в Хороге - пришлые из долин. Во времена коммунистического промосковского правления исмаилиты поддерживали дружественный в отношении Кабула нейтралитет, многие из них открыто переходили на сторону революции. Мне было трудно понять, как могли люди, принадлежащие к столь уникальной культурной и мистической традиции, соблазниться какими-то банальными росказнями про атеистическую научность и преимущества социализма. Но для афганцев, никогда ничего не видевших в жизни кроме глиняных мазанок, эти преимущества были крайне заманчивы: