— С чем не согласен?
— Со всеми твоими выдумками.
— Ты еще не знаешь, о чем я собираюсь толковать. И, кроме того, с начальством в таком тоне разговаривать не полагается. Ты не у себя в тайге, а в кабинете заместителя начальника главка.
Скатерщиков чуть ссутулился.
— Ладно. Исправлюсь. После таких замечаний мне следовало бы перейти на «вы», но не буду.
— Как хочешь. А выслушать меня придется. Не впадая в кошачий стресс. Буду говорить о вещах полезных и главку, и министерству, и вашему объединению.
— Через хозрасчет все равно не перешагнешь. Барьер для прожектеров.
— Оскорбления потом. Сейчас не время. Да тебе и трепетать особенно не стоит. Все в порядке товарищеского обсуждения.
— Так и думаю. — Скатерщиков иронически скривился, скрестил руки на груди, демонстрируя покорность.
— Что, если вашему производственному объединению специализироваться на выпуске хладостойких машин? — без околичностей начал Алтунин.
Скатерщиков убрал руки с груди, крепко положил их на стол. Глаза стали круглыми.
— Это еще зачем?
— Я пришел к выводу, что от темпов развития хозяйства восточных районов во многом зависит дальнейшее поступательное движение всей экономики страны. Согласен? Да, да, процесс усиления роли восточных районов в экономике идет беспрестанно. Это факт.
— Ну и что же?
— А то, что углубляется своеобразное разделение труда между Западной и Восточной экономическими зонами. Этому нужно всячески содействовать, помогать.
— А разве я мешаю?
Он явно фиглярничал, прикидывался, что не понимает, чего от него хотят. Алтунину пришлось конкретизировать свою мысль:
— Ваше объединение должно работать на Восточную зону. Пойми: от такой малости, как ваши драглайны, экскаваторы и другие машины, в конечном итоге может зависеть достижение высоких уровней развития всего промышленного производства, решение проблемы энергоснабжения народного хозяйства в целом!
За последние годы Петр погрузнел, от лба к затылку потянулась лысинка — узкая и ровная, как взлетная полоса на аэродроме. Но глаза по-прежнему светились молодым синим огнем. Оказавшись во главе крупного производственного объединения, он обрел твердую уверенность в своей непоколебимости и даже почувствовал превосходство над Алтуниным, который променял кукушку на ястреба. У Скатерщикова появился новый девиз: прямой напорется, кривой пройдет. Употреблял его, правда, в шутку, но придерживался строго. Управляя огромным хозяйством, невольно приходится изворачиваться, маскируя своей гибкостью несовершенство экономических отношений с другими предприятиями. Алтунин с его всегдашней прямолинейностью неизбежно оказывается в сложных, почти трагических ситуациях. Нет в нем этой гибкости, нет. А деловому человеку она, ох, как требуется! Алтунину все перевернуть бы вверх дном, переворошить. А зачем? Ради чего?..
Раз Сергей в шутку спросил его:
— А если тебе главк дадут? Пойдешь? Не век же сидеть на объединении?
Скатерщиков почесал нос, усмехнулся.
— На кой ляд мне твой главк? С одной стороны, вроде бы хорошо: никакой материальной ответственности. Как министр без портфеля. Случаем, не знаешь, что это такое?
— Не знаю.
— Без портфеля — значит без денег. А я, Сергей Павлович, привык материально отвечать. Техническая политика и стратегия не по мне. Очень уж все это неуловимо, нематериально.
А теперь вот Скатерщиков вдруг почувствовал, что это «неуловимое и нематериальное» может принести ему массу беспокойств, ворох неприятностей.
— Мы должны думать об освоении Сибири, и притом твое объединение только выиграет, — продолжал Алтунин, пытаясь убедить Петра.
— Все понял, — угрюмо отозвался Скатерщиков. — Ты поздно спохватился. Поди, слыхал, что за годы Советской власти в освоение Сибири свыше двухсот миллиардов вбухано. И все мало! А ты решил единым махом, за счет моего объединения... Не выйдет! Лядов и Ступаков — люди разумные, не позволят тебе этого.
Он подпер кулаком щеку и с горькими нотками в голосе спросил:
— Когда уж тебе, Сергей Павлович, надоест впутывать меня в свои прожекты? Ведь как думалось: полез человек вверх — пусть себе занимается стратегией — авось меня оставит в покое. Ну что ты ко мне прилип? Возьми другое производственное объединение. Пусть оно хоть для Северного полюса, хоть для Сахары изготовляет машины! Видите ли, какому-то начальнику рудника не нравятся наши драглайны. Их рудник на хозрасчете и терпит убытки. А почему я из-за них должен терпеть убытки? Это же другое министерство!.. Понимаю, понимаю: общая задача и так далее. А урон терпеть будем прежде всего мы, и нас за это по головке не поглядят. Кто надумал выпускать эти чертовы драглайны? Ты! А я теперь отдувайся?