Стальная голубовато-зеленая громада с массивными колоннами - она всегда представлялась Алтунину воодушевленной. Вон он раскрыл черный свой зев в улыбке. Узнал, узнал... Ах, это вы, товарищ начальник! Терпеть не могу с вами запанибрата. Только на «вы». Достигли-с степеней известных. Приехали наводить ревизию. Очень хорошо. Иначе Скатерщиков не раскачается. О переезде в Москву мечтает. А почему бы и нет? Я-то помню, как оба вы стояли вон у того пульта - управляли мной. Не могу сказать, что жили душа в душу. Но что-то было. Где Алтунин - там и Скатерщиков. А теперь, видите ли, переоценка ценностей - Скатерщиков непригоден для министерских должностей! Высокие номенклатуры только для Алтунина и ему подобных «тяжелых» новаторов. Ха-ха! Вам, Сергей Павлович, следовало бы помнить курьезный и широко известный случай из области классической литературы. Прообразом Митрофанушки для Фонвизина послужил некий лоботряс Алеша Оленин, любитель голубей. А увидав себя на театральной сцене, сей Оленин был потрясен до такой степени, что отставил женитьбу и уселся за учебу. Потом стал президентом Петербургской академии художеств, написал научные труды. Вот тебе и потолок! Как говорил великий поэт: «Даже телка могла бы читать газету, ежели бы ей образование». Ваша категоричность, Сергей Павлович, идет от самомнения и, извините, от зазнайства. Решили для своих друзей потолки установить. Даже Лядов вас не вполне устраивает. Вот до чего дошло! А между прочим, тот же Скатерщиков держит на себе не только вот этот цех, где вы родились как личность, не только головной завод, а даже крупное объединение заводов. И неплохо держит. С молодым Олениным не стоило бы его сравнивать. Недостойно! Лучше позаботьтесь о своем потолке. Что там у вас не над головой, а в голове? Может быть, потолочек? То-то же... Громкие словеса мы слыхали: коммуникативность, интеллектуальный потенциал, коллегиальность, умение быть лидером, сопротивляемость психическому и физическому напряжению... Да ведь не в словесах суть. Загляните-ка в свои конспектики, вспомните, чему еще учили вас в «школе министров», Кажется, говорилось там, что любой руководитель должен уметь понимать людей. И... хе-хе, обладать чувством юмора. Да, представьте себе, Сергей Павлович, это тоже существенное качество для руководителя. Лядов обладает чувством юмора, а вы его, кажется, окончательно утратили. Ушли с головой в управленческие премудрости. А добились чего? Захотел Лядов навязать вам Замкова и навязал. И Петеньку на шею посадит. В порядке «вспомоществования»... Вы дерете глотку, доказывая, что Замков пустышка, а Лядов только посмеивается. Знает: где споткнется немощный Замков - вытянет Алтунин. Тяни, коняга, лямку, пока не выкопают ямку, как говаривал незабвенный Юрий Михайлович Самарин...
Сергей погрустнел. Вот ходил здесь Самарин. Стремительный, волевой. Останавливался у этого гидропресса, упершись кулаками в бока, сердито раздувая свекольно-красные щечки. Все гремело, дымилось, клокотало вокруг... И сейчас гремит, дымит, клокочет, только нет его. А мог бы еще жить и жить, если бы не нес в сердце каждую испорченную кузнецами поковку, каждый слиток. Про него не скажешь: пожил свое старикан! Про него можно сказать: поработал на своем веку. Жил работой. И только ею. Почему одних судьба сразу бросает в мир горячего и холодного железа и здесь они находят свои высшие радости, а другие с младых ногтей окунаются в океан книжной мудрости и умирают, окруженные любимыми книгами, учениками и поклонниками? За гробом такого книжника идут представители общественности, официальные лица. За гробом Самарина шли только его друзья. А друзьями Юрия Михайловича, оказывается, был весь завод. И у всех рвалось сердце от тоски по прекрасному человеку, по его суровой теплоте. Без него на заводе стало вроде бы пасмурнее.
Алтунин догадывался: у новых людей завода новые радости и заботы.
«Вернись я снова сюда, пожалуй, завод не принял бы меня, — подумал он. — Нельзя ходить по кругу. Лучше уж всю жизнь оставаться на одном месте, как Юрий Михайлович. Внутреннее возвышение так же ценно и необходимо, как продвижение по службе. А может быть, и ценнее. Если бы я и сейчас стоял у молота, не исключено, что добился бы гораздо большего, чем имею. Многие из тех, с кем вместе ковал, теперь Герои Социалистического Труда, обрели значительное общественное лицо, их имена известны всей стране. Важна целеустремленность... А ты, Алтунин, ставишь перед собой немыслимые задачи: требуешь от самого себя умения предвидеть невиданное, осуществлять неизведанное. Тебе хочется быть не просто руководителем, как тысячи, а, так сказать, «интеллектуальным лидером»? Почему бы и нет? Руководить образованными людьми должен человек, обладающий способностью находить и развивать новый подход к проблемам. Почему бы бывшему кузнецу Алтунину не возвыситься до «интеллектуального лидерства»? Человек должен всегда искать свою высоту. При определенном упорстве он непременно найдет ее. Нашел же Митрофанушка?..»